Шрифт:
Они обе молчат, а я чувствую ужасную усталость.
Я не переодевалась, но тот холод, который мучил меня последние дни, вдруг оставил в покое.
Может, это потому что у меня есть план?
— Ты была у врача? — мрачно спрашивает Карина.
— Нет… — пожимаю плечом.
— Хочешь, я схожу с тобой? — предлагает Алёна.
— Да… — выдыхаю, подняв на нее глаза.
Час спустя, закрыв за ними дверь, я заталкиваю в себя бутерброд с колбасой и целую вечность лежу в ванной. Пока горячая вода расслабляет мышцы, я делаю то, что тысячу раз клялась себе не делать — листаю ЕГО фотографии, с потяжелевшим сердцем представляя, каким… мог бы быть его ребенок.
Упрямым, умным, красивым.
Мой внутренний радар сумасшедший, раз я с какой-то сверхъестественной уверенностью чувствую, что ЭТО мальчик.
Чушь!
Я ничего не чувствую, ничего…
Прикрыв глаза, отправляю телефон на пол. Подальше от своих непослушных пальцев.
Уже лежа в постели я слышу, как хлопает входная дверь и тихий скрип половиц сопровождает тихие дедовы шаги.
Полоска света ложится поперек кровати, но, зажмурив глаза, я притворяюсь спящей.
Чтобы научиться делать вид, будто у нас все, как раньше, мне нужно еще немного времени. Немного времени, чтобы поверить в то, что у нас и правда все, как раньше.
Глава 6
Кирилл
— Передай, пожалуйста, соль.
Подняв глаза, нахожу ими соль и двигаю солонку в центр обеденного стола.
— Спасибо, — бормочет мама, а я возвращаю внимание своей тарелке.
Пару дней назад на хоккейной тренировке я с трудом мог оторвать ноги ото льда уже через пятнадцать минут после начала игры. Это прямой признак того, что мои мышцы недополучают белка, и я стараюсь пихать его в себя весь сегодняшний ужин, потому что быть немощным очень сомнительное удовольствие…
— Как у тебя дела?
Помешивая в тарелке салат, достаю из-за щеки кусок помидора.
Этот день не мог вывернуться через одно место сильнее, чем вывернулся. Виной всему одна маленькая рыжая ведьма, которую не выжечь из-под кожи даже паяльником.
Месяц ни слуху, ни духу.
“Прошла любовь”, так она это называла.
Я конечно на многих вещах повернутый, но выслеживать по городу девушку, которая четко и ясно дала понять, что не хочет меня больше видеть — не мое кредо.
Судя по всему, ей со мной тупо не понравилось, несмотря на то, что мне так ни фига не показалось. Но я видимо ошибся, иначе как еще это объяснить? Я знаю, что ей было больно, но у нее был оргазм.
Ей нравилось. Все. Мои прикосновения, мое тело.
Я… вообще нихрена не понимаю.
У меня есть мужское эго, но в этот раз мне не до него. У меня дырища в груди. Здоровенная такая дырища, и это… было больно.
На фиг она объявилась?!
Вопрос охренеть какой терзающий.
Теперь меня раздражает абсолютно все. Стук приборов о тарелки, присутствие рядом других людей и необходимость на это реагировать, в то время, как все, чего я хочу — просто, твою мать, поесть.
— Нормально, — отвечаю хрипловато, не глядя на маму.
— Я тебя последние недели почти не вижу. Ты хоть заглядывай иногда ко мне в кабинет.
— Ладно, — обещаю ей.
Мне не трудно давать внимание, которого ей хочется. Я уважаю свою мать, и готов брать с нее пример в любом начинании.
— Ты разучился говорить целыми предложениями? — влезает в наш разговор отец.
Проигнорировав этот вопрос, продолжаю есть.
— С утра говорил. — Пытается потушить пожар мать. — Спасибо, пожалуйста, доброе утро. Да, сынок?
— Угу, — жую, упрямо стоя на своем.
Я не хочу разговаривать, и сегодня не стану этого делать.
В последнее время я стал нетерпим ко многим вещам, и это похоже на новую неконтролируемую проблему. Это реальная проблема, но во мне слишком много злости, чтобы подавлять в себе это и пытаться быть таким, каким на данный момент не являюсь.
Когда в кармане толстовки начинает вибрировать телефон, достаю его оттуда и смотрю на дисплей.
Симпатичная мордашка в окружении светлых кудрей смотрит на меня оттуда.
Таня.
Тянет улыбнуться.
Я столкнулся с ней пару недель назад в одной городской кафешке. А до этого, кажется, видел в ночном клубе. Еще тогда ее лицо показалось мне знакомым, но две недели назад она решила заговорить со мной первой, и я реально прифигел.
В пятнадцать мы отдыхали в одном летнем черноморском лагере, и у нас был общий отряд. Она была моей первой “девушкой”, хотя и курортной, но именно с ней я на полную катушку учился целоваться. Мы общались какое-то время по возвращении домой, но график моей жизни в то время был слишком плотным, чтобы в нем нашлось место для девушки, живущей на другом конце города.