– Ну, вот, разбудил…

– Проснулась, да? – улыбается муж, - папочку почувствовала?

– Конечно. Теперь ее пару часов не успокоить…

Продолжая довольно ухмыляться, Саша выходит из машины и, обойдя ее, открывает дверь и помогает мне выбраться. Я прошу минуту отдышаться, потому что даже это незамысловатое действие для меня серьезная физическая нагрузка.

– Пожелай мне удачи, - прошу, ловя его губы.

– Удачи, любимая…

Ставит машину на сигнализацию и, взяв меня за руку, ведет в корпус.

– Ты куда?

– С тобой.

Остается только покачать головой. Саша такой… Саша. Ему жизненно необходимо держать руку на пульсе. Он опекает меня как слепого котенка. Поначалу это сильно напрягало, меня раздражал его контроль, потому что я привыкла быть сама по себе. Но потом, со временем, я успокоилась, и даже вошла во вкус. Раиса Николаевна поведала мне историю их с Германом Дмитриевичем отношений, и я поняла, что страсть Саши к контролю – это не психическое расстройство, а генетическая предрасположенность.

Меня ожидаемо вызывают первой. Встав за трибуну перед комиссией, уверенно представляю свою работу, готовлюсь отвечать на вопросы и вдруг чувствую прокатившуюся по низу живота волну дискомфорта.

– Дарина, с вами все в порядке? – интересуется Торканов, мой научный руководитель.

Замерев, делаю несколько поверхностных вдохов. Ощущение не повторяется. Живот в тонусе, но это в последнее время случается часто.

– Все, хорошо, спасибо, - улыбаюсь ему.

Прочистив горло, он предлагает членам комиссии задать мне вопросы.

Звучит первый из них, я начинаю отвечать и чувствую еще один спазм. На этот раз, скользнув по животу, он затрагивает и поясницу.

Прервавшись на полуслове, испуганно хлопаю глазами.

Торканов подлетает со стула. Смотрит на меня, потом на комиссию и сообщает мне, что я могу идти.

– Как идти?.. Это все?

– Да, идите, Дарина, к мужу.

Я закрываю лежащую передо мной папку, беру ее в руки, взволнованно на них смотрю.

– А… на какую отметку я защитилась?

– Отлично, - Торканов подходит ко мне и, осторожно взяв под локоть, доводит до двери, - идите к мужу.

– Спасибо, - лепечу тихо и, обернувшись, обращаюсь к членам комиссии, - до свидания!

– До свидания… Всего доброго… Удачи! – летит в спину.

Оказавшись в коридоре, встречаюсь с Сашей глазами. Он стоит у окна и говорит с кем-то по телефону. Заметив меня, сразу же отключается.

– Ну?..

– Отлично.

Муж быстро подходит и, не обращая внимания на присутствующих, смачно меня целует.

– Поздравляю, Греховцева!

Я прощаюсь с ребятами и иду с мужем по коридору. Он, держа в руке мою ладонь, шагает медленно, знает, что передвигаться быстро я не могу.

– Отпразднуем? – спрашивает он.

В этот момент меня опоясывает боль. Зажмурившись, я замираю.

– Даша?!

– Давай отпразднуем чуть позже… Кажется, я рожаю!

– Твою мать! Так и знал!

Обнимает меня двумя руками, просит, чтобы держалась за его шею. Когда схватка, а я уверена, что это именно она, проходит, он выводит меня из корпуса и ведет к машине.

– Саша, мы в больницу?

– Да.

Мне становится страшно. Сковывает паника. Мы столько готовились к этому, столько посмотрели видео и прочли статей, что я была уверена, что все пройдет, как по учебнику.

А сейчас, когда все началось, жутко испугалась.

– Ты будешь со мной? Ты же меня не оставишь там одну?..

– Даша, - зовет он, держа мои ладони, - посмотри на меня.

Я встречаюсь с его спокойным, уверенным взглядом и сразу прихожу в себя.

– Я буду с тобой. Мы пройдем это вместе от начала до конца.

Быстро киваю и пытаюсь улыбнуться.

Роды длятся шесть часов. Все это время муж рядом. Мы вместе дышим, пережидаем схватки, слушаем сердцебиение дочки. В коротких перерывах он поит меня водой и массирует поясницу. По видеосвязи дает пообщаться с мамой, которая вместе с Виталием Викторовичем на его машине уже едут к нам. Отвлекает пустой болтовней от раздирающих тело болей.

Мать моя женщина! Как же это больно – рожать! Готовясь к родам, я думала, что смогу пережить их достойно. Но уже несколько раз срывалась на мат и слезы.

Наконец, мы дожидаемся потуг, и уже на третьей схватке из меня выскальзывает наша дочка.

Я смотрю на нее и смеюсь от счастья, а Саша, присев около меня на корточки, упирается лбом в мое плечо.

– Папаше поплохело, что ли? – спрашивает чей-то насмешливый голос.

Он отрицательно качает головой, поднимается на ноги и идет перерезать пуповину.