Кирилл совсем отпускает себя, сыпет матерными словами, сжимая мои пряди до боли.

Потом рывком выходит из меня, и пока я прихожу в себя, садиться на кровать, подтягивает к себе ближе.

— Повтори, то, что делала тогда в кабинете, возьми в рот мои яйца, — он обхватывает вибрирующий ствол ладонью, начиная его поглаживать, а я втягиваю в рот крупное яйцо, и начинаю его перекатывать и посасывать.

Кир закатывает глаза, и сильнее сжимает свой член. Вторая его рука обхватывает одну мою грудь, и когда его пальцы сходиться на напряженном соске, я вздрагиваю, от острых и колких ощущений, что пронизывает всё моё тело вспышками жара.

— М-м-м, — вырывается из меня, и я выпускаю изо рта мягкую плоть, и уже стону во весь голос, когда Кирилл не перестают сжимать мою грудь.

— Продолжай, — командует он, и я принимаюсь за второе яичко, также согреваю его во рту, чувствуя, как оно поджимается и напрягается, а через секунду, горячая сперма заливает мне лицо.

Я прикрываю глаза, слышу, как стонет Кирилл, судорожно хватает меня за подбородок, и давит на него.

— Рот открой, — звучит сипло, и надсадно, и я подчиняюсь.

Он толкает ко мне в рот, всё ещё напряженный член, и меня топит терпким солоноватым вкусом. Я послушно облизываю его весь, пока Кир расслабленно откидывается на спину, и переводит дыхание.

Я, наконец, оставляю его в покое, выпуская из своего рта, и стараюсь оттереть с лица вязкие капли. Но Кирилл подтягивается, чувствуя разрыв контакта, садиться и выхватив из вороха одежды свою рубашку, бережно оттирает мне лицо, а потом склоняется и целует. Так нежно как может. Неторопливо вбирая мои губы, облизывая их, втягивает в рот мой язык. Медленно пробуя на вкус, катая его во рту, растягивая.

Я тянусь за ним, когда он поднимается, меняет нас местами, не разрывая тягучего поцелуя, кладёт меня на кровать, и накрывает своим телом.

Мне так жарко и тесно в своём теле. От возбуждения покалывает пальцы, и я остервенело, впиваюсь ими в тугие мышцы, притягиваю его ближе, теснее.

А Кирилл, получивший разрядку, видимо решил меня убить своей нежностью, которой никогда между нами не было, и это видимо новый уровень. Он целует и целует, и никак не может напиться моим вкусом, потому что не отрывается, только гладит, и ловит моё сбитое дыхание. И вот когда мне кажется что я готова кончить только от одной этой, так не свойственной ему нежности, он, наконец, отрывается от моих губ, но для того чтобы спуститься ниже к изгибу моей шеи, к ключицам. Для того чтобы скользить горячими поцелуями по коже, и оставлять обжигающий след.

Я выгибаюсь под ним, отчётливо чувствую, что он снова готов, и я тоже готова, но он медлит. Сжимает обеими ладонями мои груди, и по очереди ласкает языком соски, слегка зажимая их пальцами.

— Боже, я не выдержу, не выдержу, — шепчу я, путаясь пальцами в его волосах, и ёрзая под ним, потому что нет уже никаких сил. Тело дрожит как в лихорадке. Внутри словно пружину взводят, и она всё туже и туже.

— Кир. рилл… прошу…

— Проси, зеленоглазая, — Кир явно наслаждался своим положением.

Он закидывает мои руки мне за голову, прижимает своей ладонью и нависает сверху.

— Скажи, как ты хочешь? — склоняется он к моему уху, шумно втягивая мой аромат.

— Хочу тебя! Сейчас! — ответила я, зная, что его заводят эти словесные игры.

— Как? Поставить тебя раком? Или загнуть так чтобы ноги ушей касались? Или медленно растягивать, уложив сбоку? Или хочешь быть сверху? Как ты хочешь?

— Как хочешь ты, мне всё нравиться, — поспешно отвечаю я, чувствуя, что его горячая ладонь ползёт ниже, чувствительно сжимает моё бедро, раскрывает ещё больше.

— Тут мы с тобой сходимся, зеленоглазая, мне тоже с тобой всё нравится, — усмехается Кирилл, а потом, резко отстранившись, разворачивает меня на бок, и снова тесно прижимается, обхватив одной рукой за плечи, а другой, поднимая моё бедро, и тут же я чувствую медленное вторжение. Я стону, и от облегчения, наконец заполненная им, и от приятного растяжения, выгибаюсь сильнее. Объятия становиться жестче, большая ладонь обхватывает мою грудь, сжимает, дыхание жжет плечо.

— Сильнее, ещё, ещё, — стону, я, впечатывая свой зад в его пах.

И тогда он толкается во всю силу, и я содрогаюсь от прострелившего всё тело удовольствия.

— Так? — рычит он. — Так, отвечай!

— Да! Ещё! — еле могу шевелить губами, потому что хочется кричать, когда тело наполняется ритмичными толчками, и я кричу, уже не в силах совладать с собой.

Кровь вскипает, пульс забивает дробью уши, сердце сейчас выпрыгнет из груди. С ним всегда так волшебно, и горячо.

Обжигающе.

Пьяняще.

И я не отказываю себе, сгораю снова, превращаясь в пепел, чтобы потом снова возродиться.