— Не может он тебя видеть! — повернулся Саша, впиваясь взглядом в меня. — Себя простить не может, видимо, не знаю. Это же истукан! Он ничего не говорит. Только работает, день и ночь. Совсем свихнулся.

Он снова подошёл ко мне, задрав резко моё лицо вверх, шаря по нему взглядом.

— Довольна теперь? Этого ты хотела?

Я, молча, глотала обиду. Горечь поднималась из самых глубин, врезалась в глотку, перехватывала дыхание.

— Мало меня тебе? — спросил он, видя моё состояние. Понимая его без слов. Прекрасно видя, как ранят меня, его слова про Кирилла, как рвётся с языка куча вопросов о нём. И мне тоже прекрасно видно, как злит его эта моя навязчивость.

По Сашиному лицу заскользила тень досады. Желваки заиграли на скулах, выражение стало хищным.

— Нравиться быть разорванной?

— Зачем ты так? — сглотнула я, чувствуя, что ещё немного, и разревусь.

— Потому, что ты меня бесишь, Света, — несколько не смягчился его взгляд, а руки на плечах стали ещё жестче. — Какого хрена ты всё ему уже простила? Ждёшь его? А он даже не думает навестить тебя!

— Саша, что ты несёшь? Вы же друзья, — попыталась я его образумить.

Но он вдруг резко притянул меня к себе, сжал и заговорил поспешно и сбивчиво.

— Зачем он тебе? Нам? Давай всё заново, только ты и я? Давай? Конфетка, соглашайся!

— А Кирилл в курсе твоего предложения? — я оттолкнула его, и он поддался, даже на шаг отошёл.

— А при чём здесь он? Я тебя спрашиваю. О твоих желаниях сейчас речь!

Я молчала, ошарашенная поворотом событий. Не находила слов. Не знала вообще, что сказать. А может это предложение исходило не от того мужчины.

— Понятно, — горько усмехнулся Саша, видимо тоже посчитав, что не он должен мне, это предлагать.

Он, также молча, не прощаясь, вышел, оставив меня в полном раздрае.

Я так была удручена, что чуть не шлепнулась на задницу со всего маха, вовремя спохватилась, и перенесла вес вперёд так и не сев. Мой взгляд зацепился за забытую сумку с едой, и сразу стала прикидывать, куда мне деть всё это. Потом я посмотрела на телефон, и поддалась импульсу, набрала Кирилла.

Он взял после третьего гудка, возможно, это хороший знак.

— Да, зеленоглазая, как дела? — раздался в трубке его низкий голос.

— Кирилл, — я сглотнула, пытаясь настроиться и найти смелость, для того что я собиралась сказать.

— Да, Света, говори, — возможно, мне и показалось тревога в его голосе, а возможно он всё же уловил все оттенки моего беспокойства, что передала моя интонация, в его коротком имени.

— Если ты не приедешь, я буду знать что это конец. Что я тебе не нужна. Срок до вечера завтрашнего дня, — прямо выпалила на одном дыхании, и положила трубку.

И стало легко. Пусть болезненно, но легко. Потому что уже завтра, я узнаю, куда дальше пойдёт моя дорога.

В палату бодро прошагала Эльвира Андреевна, держа в руках стопку карт. Она как всегда была обворожительна, даже в медицинском халате, под которым впрочем, угадывалось элегантное платье. Строгая прическа, неброский макияж, туфли на удобном, но всё же каблуке. Эта женщина меня поражала. Тем как она несла себя, с какой грацией. И тем, что так и не осудила меня за моё распутство. Говорила со мной уважительно, и деликатно. Страшно представить, какое бы отношение я своим признанием заслужила в местной консультации.

Я на тот момент маялась у окна, поглядывая на часы. Время перевалило за обед, и надежда, что Кирилл явиться, таяла, с каждой убегающей минутой. И от той вчерашней легкости, не оставалось и следа. Всё больше я погружалась в марево, из сожаления и обиды. Всё больше мне становилось муторно и дурно. Только сейчас вдруг осознала, что мне плевать на гордость, я готова позвонить и сама. Вот ещё чуть-чуть.

Сегодня даже Саша не пришёл. Следствие нашего вчерашнего разговора. И это тоже меня огорчало.

Привлечённая врачом, я слегка вынырнула из своих грустных дум.

— Так, Светлана, — проговорил задумчиво она, заглядывая в карту, — всё хорошо, но…

Я только хотела спросить, что но, как дверь в палату открылась, и вошёл Кирилл. Опять с цветами, которые просто некуда было ставить.

Моё сердце подпрыгнуло, и забилось где-то в горле. Радость, всепоглощающая, расслабляющая, изгоняющая из сердца всю темень, заполнила меня в мгновение. Я даже, не стала анализировать свою эту дикую реакцию на него, и не стала стесняться врача. Сорвалась с места, на котором стояла, и впечаталась в его широкую грудь, зарываясь носом в тонком кашемире джемпера, и вдыхая, впитывая, в себя его тепло и аромат.