Эти тоскливые мысли долбили его голову, как дятлы. Но кроме страхов и постоянных панических ожиданий, зарождались пустые и бредовые, как он сам считал, соображения — одолеть жрецов можно, но для этого нужно обладать мощью Отца Непорочных — поганого Скааха ан Хара. Ну да, ну да… мечтать не вредно, порх… Особенно, сидя глубоко в жопе.

***

Прошло уже три месяца, как нижние подвалы забили новой партией свежаков, приобретенных Тухлым Крабом, а Бренна вместе с другими перевели в Загон на верхнем ярусе. Как и говорил Микко, там действительно было больше места и воздуха, корм стал сытнее, вечерний и предутренний свет радовал глаз, попадая в Загон из скважин в потолке, а главное — не было жуткого дошника с тухлой водой, где по приказу Шила регулярно «топили» порхов в качестве наказания.

Чем меньше времени оставалось до Игры Живцов, тем чаще и громче в Загоне обсуждали всевозможные ситуации, которые могут произойти в ходе боя с морскими тварями. Свежаки изо всех сил изображали уверенность, что все обойдется, они получат вожделенный статус кортавида и начнут свой путь к славе и свободе. Разъедающий душу страх парни скрывали за бурными спорами о тактике боя с разными видами хищных рыб, о том, как правильно распорядиться победой и сделать дальнейший выбор. Внимательно вслушиваясь в злые перебранки и веские доводы, Бренн не пренебрегал ничьим мнением, пытаясь сопоставлять, сравнивать и делать выводы.

Те, кто особенно рвался как можно скорее выкупить себе свободу, заявляли, что пойдут в ныряльщики, как в свое время сделал Джерг Риган. Ведь именно бойцы-подводники быстрее могли накопить нужную сумму на выкуп. Особо горячим парням Гайр напоминал — чтобы получать личные награды от поклонников, кортавида для начала должен получить статус «мастера», и у подводника на это уйдет в среднем один-два года. — Да я за год выкуплюсь, — хмыкнул Коста, с превосходством глянув на других, — вот увидите!

Острая неприязнь к бледнокожему, не мешала Бренну здраво оценить его самонадеянность, — Коста мог сделать то, о чем говорил, поскольку считался одним из лучших бойцов в загоне, уступая, пожалуй, только стремительному Гайру.

— Все это прям здорово, конечно, — широко улыбнулся Гайр, — ты стал мастером-кортавида, тебя прославляют, поклонники осыпают тебя серебром и даже золотом. И ты прав, — некоторые, особо выдающиеся бойцы, собирали нужную сумму за год-два после того, как стали мастерами. Только все почему-то стараются забыть, что этот год-два-три тебе нужно не только выжить в схватках с морскими гадами, но и как можно чаще побеждать.

— И я буду побеждать! Или ты сомневаешься в моих способностях, староста? — прищурился Коста, играя мускулами. Бренн заметил, что за последние месяцы бледнокожий порх перестал заискивать перед Гайром, стал держаться наглей и уверенней. Он даже ходить стал по-другому — чуть в раскачку, поводя мощными, но покатыми, плечами. Похоже, благодаря успехам на дрессировках, самомнение Косты раздулось, как рыбий пузырь, и теперь он считал, что ни в чем не уступает Гайру.

— Я во многих из нас не сомневаюсь, — спокойно ответил Гайр, быстро глянув на Косту из-под бровей, и не отрываясь от еды, — просто знаю, что жизнь найдет способ обломать любого… Ведь, чтобы скопить требуемую деньгу, я, если стану кортавида, должен участвовать во всех боях, на которые меня поставят…

— Ну и чего такого? Я, к примеру, так и собираюсь делать… — озадаченно посмотрел на старосту гибкий жилистый Зои, — лучший ныряльщик среди свежаков после Микко.

— А как идти в бой, если в прошлый раз, к примеру, тебе не слабо так порвала жопу плащеносная акула или вбил жало ракоскорпион? Значит, волей-неволей ты пропустишь несколько игр, пока не оклемаешься… И вот так — время до «самовыкупа» может растянуться на четыре — пять лет… А это слишком долго, чтобы кортавида не покалечился или его не сожрали рыбки. И уж если тебе не повезло, то твои кровью и потом накопленные монеты осядут в кошеле ан Хурца. Калека-кортавида, который не успел выкупиться, остается порхом, и его отправляют на работы с механизмами в подземные цеха Казаросса. Ведь порх вместе с деньгами остается собственностью Тухлого Краба…

Бренн был согласен с Гайром — гибель кортавида, даже опытного, продержавшегося достаточно долго, считалось обычным делом, а до момента выкупа доживал один-двое из десятка. А уж об увечных бойцах и говорить не имело смысла. Но сердца порхов грела сама возможность освободиться — ведь прямо над Скотным двором, подпитывая пламя надежды, стояли отдельные дома свободных кортавида. И живым примером перед глазами маячил бывший раб и нынешний дрессировщик живцов Акулий Хрящ, успешный, богатый, и повелевавший личными порхами.

— А ты? Ты сам кем хочешь стать, Гайр? — спросил Микко, отставив миску с кормом.

— Не решил еще, но думаю, — надводником, — Гайр задумчиво почесал разбитую бровь, — ныряльщику в разы трудней, тут не только сноровка нужна… Слишком долго надо держаться под водой без маски и отлично знать повадки особо опасных тварей. Надо заранее угадать, когда именно ракоскорп соберется вдарить своим жалом или отхватить тебе ногу клешнями… Или, как заставить акулу хоть на миг захлопнуть пасть… Хрящ не особо про них рассказывает, но оно и понятно — на Игре нам придется только с летучими гадами кувыркаться… а дальше… Дальше, он, видать, не заглядывал…