Этот магазин должен был стать флагманским, возвещавшем о «возвращении к изобилию», о котором в новостях Центрального телеграфного агентства Кореи объявил на прошлой неделе министр экономики Лим.

«Огонь зажжен! — провозгласил он с широкой улыбкой. — Экономический двигатель Чосона заведен и наращивает обороты как никогда!»

В новостях его речь прерывалась криками толпы, собравшейся в знак признательности на улице Кумсон.

«Мансе! Ура новому экономическому плану! — скандировал народ. — Да здравствует Великий Руководитель. Слава! Слава!»

Эти восторженные возгласы звучали в голове Суджи, когда она переводила взгляд с красного баннера на пустые полки. Девушка теребила лацкан жакета, пытаясь увязать в мыслях эти два противоречивых факта. Где же оно, это восстановление экономики, о котором говорил министр Лим? Как он мог сделать такое заявление, прекрасно зная, что товарных запасов недостаточно для наполнения баз? И куда подевалось Центральное телеграфное агентство Кореи? Разве они не должны быть здесь, чтобы освещать грандиозное открытие магазина? Может, стоило рассказать людям о том, что базы на самом деле пустые?

Суджа увидела, что мать с зажатой под мышкой сумочкой идет вдоль пустых рядов в дальний конец зала, где под баннерами стояло несколько человек в костюмах — предположительно, администрация магазина. Девушка пробежалась по залу, остановилась перед одиноко стоявшим посреди полки блюдом с орнаментом из серебряных листьев, а затем свернула в отдел одежды. Там на столе были выложены несколько шарфов и мужские перчатки. Женская одежда отсутствовала. Суджа взяла пару мужских перчаток из черной кожи, провела по ним кончиками пальцев и слегка вывернула, чтобы посмотреть вязаную подкладку. Сунув в них руку, Суджа поняла, насколько они ей велики, — пальцы были на полдюйма длиннее, чем нужно. Эти перчатки отлично подошли бы Чину. Девушка взглянула на мать, которая стояла к ней спиной и была с головой погружена в беседу с администратором, метнула взгляд на пустые стеллажи и, поддавшись порыву, схватила перчатки и пошла к кассе, то и дело оглядываясь на занятую беседой мать.

Кассир пробил покупку, Суджа полезла в кошелек и вытащила несколько мелких купюр, которые прихватила с собой. Она сунула перчатки в сумочку и, подняв глаза, увидела, что умма уже закончила разговор с администратором и спешит к ней. Суджа отступила от кассы и направилась к центральному проходу навстречу матери. У той пылали щеки, а губы сжались в тонкую линию.

— Что ты делаешь? — строго спросила она, поравнявшись с дочерью.

— Я просто спросила, когда завезут еще товары.

— Мы уходим. — Умма протянула дочери руку и быстро направилась к выходу.

— Что сказал администратор? — поинтересовалась Суджа.

Мать сверкнула глазами и ничего не ответила.

Выйдя наружу, они увидели, что народ все еще толпится у дверей и требует впустить их внутрь. Выжидающе посмотрев на появившихся женщин и заметив, что руки у них пусты, люди начинали приходить в недоумение и уныние.

— Там хоть что-нибудь осталось? — спросила какая-то женщина.

— А свитера есть? — допытывалась другая.

Умма молча протискивалась сквозь толпу, и только когда они были уже в квартале от базы, Суджа наконец повторила свой вопрос:

— Что произошло? Что сказал администратор?

— Ничего. — Умма плотнее натянула на голову шляпку. — Ничего не произошло.

— Но ты долго с ними разговаривала, умма.

— Долго и ни о чем. Я сказала, что заказывала тебе пальто и оно должно быть зарезервировано, но они ответили, что в этот раз резерва не было.

— В самом деле? — озадаченно похлопала глазами Суджа. — Но почему?

— Не могу тебе ответить, — отозвалась умма. — Администратор не сказал, но ты же знаешь, все высшие чиновники получают нужные им товары еще до открытия баз.

— А был ли вообще товар хотя бы вначале?

— Кто его знает, — вздохнула мать. — Ох, Суджа, как нам теперь быть с пальто?

— Всё в порядке.

— Носи мое, пока не достанем тебе новое.

— Я не расстроилась, умма.

— Не буду тебя переубеждать.

— Все хорошо.

Суджа взяла мать за руку, и умма прижала дочь к себе. Так, прильнув друг к другу, они побрели по вечерней прохладе домой.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Придя вместе с Кёнбок на пару по журналистике, Суджа, вытянув шею, принялась оглядывать аудиторию.

— Его высматриваешь?

— Нет! — Шея и щеки Суджи густо покраснели.

— Его. — Кёнбок положила руку ей на плечо. Она любила так делать, будучи на полголовы выше подруги. Запрокинув голову назад и глядя в потолок, она похлопала ресницами и проворковала: — О Чин, ты звезда!