— А когда ты будешь снимать Елену Николаевну? Она никогда не спросит сама, но у Рюды таких проблем нет! — Весело улыбнулась.

— А вы теперь подруги?

— Мы дружим со всей семьей Онадэра! — Заверила мама.

— Вчера сценарий как раз дописал, — Ответил я на ее вопрос, — Сегодня после Токио (Нанако уже звонила, у нас сегодня «Kyoto Animation» и выбор стиля для «Махоутокоро») к ней (когда она выписалась, мы сняли ей «двушечку» с хорошим видом на реку) заеду, поговорю и оставлю почитать. У меня небольшая проблема — не знаю, какого актера-старика взять, может она и подскажет.

— Я верю, что у вас получится отличный фильм!

— Спасибо за поддержку, постараюсь не подвести! — Поблагодарил я маму и пошел открывать дверь, как всегда испытывая душевный подъем в преддверии встречи с лучшей девочкой.

***

Два дня пролетели незаметно, оставив, впрочем, весьма приятные впечатления. «Махоутокоро» получился реально графонистым, плавным и стильным — для «Kyoto Animation» это — большая возможность громко заявить о себе на всю индустрию, поэтому там все работают по двадцать часов в день, а самых выносливых «фрилансеров» Хатто Ёко — основательница студии, представительная дама средних лет — тут же забирает в штат своей студии — деньги на это у нее теперь есть, как и сказочные перспективы в виде талантливого мальчика, который почему-то любит ничем непримечательную в эти времена KyoAni. А значит что? Значит ни в коем случае нельзя эту самую любовь потерять!

В школе тоже было хорошо — за пару дней после каникул деточки убедились, что их любимый маскот жив, здоров и никуда от них уходить не собирается, поэтому вернули мне право на личное пространство, а количество «приемных перемен» сократили до двух в неделю. Сегодня как раз такой день, поэтому сижу здесь с Нанако и президентом фан-клуба, обслуживая жиденькую очередь из страждущих.

Отец, кстати, в качестве компромисса между моим подростковым бунтом и своей озабоченностью безопасностью любимого сына (что очень приятно!) и не менее любимой дочери (что, почему-то, приятней вдвойне!) закупил в наши с Чико школы автобусы, которые теперь собирают и развозят учеников.

— Ой, ты уже восьмой раз приходишь! — Вдруг остановил какого-то второгодку Ямагути-семпай.

— Я не виноват, что у меня много младших братьев и сестер! — Начал оправдываться тот.

Я успокаивающе махнул президенту фан-клуба, и тот пропустил завсегдатая, который шлепнул передо мной десяток моих фоток — ничего особенного, просто стою в школьной форме и улыбаюсь на фоне школьного фестиваля — даже не помню, кто и когда ее сделал.

— Мои младшие братья и сестры без ума от «Покемонов», поэтому, прошу вас, Одзава-сенсей, подпишите!

Хмыкнув, подписал первую и спросил:

— И сколько ты берешь за мои автографы?

Пацан дернулся, и, отводя взгляд (японские дети вообще плохо умеют врать), фальшиво засмеялся:

— Что вы, Одзава-сенсей, как я могу продать что-то настолько для меня ценное!

Показал Нанако и президенту фан-клуба заранее оговоренный жест. Ну люблю я нагнетать драматизм! Девушка подошла к пацану, заняв место за его спиной, привстав на цыпочки, дотянулась до уха и зловеще прошипела с оскалившейся мордахой:

— Ты что, у*бок, собрался на*ебать Иоши-саму?

— Иии! — Не на шутку испугался такого неожиданного наезда пацан и начал было оборачиваться, но…

— Сядь! — Приказал Ямагути-семпай, который успел закрыть дверь и подойти к пацану. Они с Нанако надавили бедолаге на плечи, заставив сесть.

— Я не против торговли автографами! — С безмятежной улыбкой пояснил я напуганному донельзя малолетнему спекулянту (не как что-то плохое, в капитализме живем же!), надежно прижатому к стулу, — Но ненавижу, когда меня держат за идиота!

— Ты ведь не держишь Иоши-саму за идиота? — Наклонившись, прошипела Нанако.

— Нет! Конечно нет! Умоляю, простите меня! — И он бухнулся в большой сорян.

— Ты так и не ответил на вопрос! — Скучающим тоном напомнил я ему.

— На этих каникулах я был на севере Кюсю, там мне удалось продать ваш автограф за тридцать тысяч!

Это, очевидно, в йенах — местные дети не я, поэтому на доллары автоматически цены не переводят.

Мы с Нанако одновременно вздохнули:

— Жадный ты, — Это я.

— Ты продешевил, придурок! — А это она!

— Простите, Иоши-сама! — Поклонилась Нанако.

— Не парься, — Отмахнулся я и вернулся к «пациенту», — Ну-ка рассказывай все, что знаешь про ценообразование!

— Да! — Он вскочил на ноги, отряхнулся и начал вещать, пока я подписывал ему фотки — мне ж не жалко! Пускай пацан купит себе что-нибудь прикольное.

Ожидаемо, стандартного ценника не существовало, но стоимость прямо пропорционально возрастала по мере удаления от источника ресурса — старшей школы Уцуномия Йохоку. В нашем городе цены разнились — от пяти до десяти тысяч йен. Автографов за все это время я нараздавал натурально несколько тысяч, чем несколько обрушил рынок. Именно поэтому пронырливые «фарцовщики» (часть из которых даже крышует никчемно мелочная якудза, которой не лень сшибать процент с детей) по выходным ездят в другие города, где платят гораздо больше. Тяжело без интернета такими вещами торговать, конечно.