Вера улыбается, и я не могу сдержать улыбку в ответ. Какая же она у меня чудесная. В любой даже самой сложной ситуации достаточно посмотреть на неё и становится легче. Жить, дышать, идти вперёд. И пусть беременность немного пошатнула мои планы — я не получила статус мировой звезды тенниса, как когда-то мечтала, но стала самой счастливой мамой на свете.

— Смешно тебе? — спрашиваю дочь и легонько щипаю её за бок. — А мне вот страшно. Очень-очень! Умом понимаю, что твой папашка мне ничего не сделает, но сердце всё равно не на месте. Он должен меня понять. Правда?

Я выхожу на кухню с Булочкой на руках. Бабуля как раз орудует у плиты. Пахнет так ароматно, что начинает урчать в желудке.

— Можно попросить тебя уложить Верушку спать? — спрашиваю нервным голосом.

— Без проблем. Ты куда-то собралась?

Бабушка поправляет очки на переносице, выключает плиту и моет руки. Затем забирает у меня дочь. Можно сказать, что для Веры она стала второй мамой. Совершенно незаменимый для нас человек.

— Ярослав ждёт меня под подъездом. Он обо всём узнал. Не очень хорошо, но узнал.

— О, так это же чудесно! — восклицает бабуля. — Скинем половину обязанностей на него, если он не против.

— Ба! — закатываю глаза.

— Ну, а что?

Она провожает меня до двери и перекрещивает напоследок. Бабушка всегда так делает, когда я еду на тренировку, встречу с подругами или решающий матч. И это невероятно греет. Сама мысль о том, что кто-то за тебя молится и волнуется.

Я спускаюсь по лестнице с колотящимся от волнения сердцем. Выглядываю в окно, убеждаюсь, что Яр всё ещё внизу терпеливо ждёт. И почему только вдали от него мне удается хотя бы немного сохранять хладнокровие? Когда он рядом, то я не могу в достаточной мере совладать с собой.

На улице ярко светят фонари. Ярослав стоит, опираясь бёдрами о капот машины. Напряженный, но заметно, что чуточку усталый. Новость об отцовстве свалилась на его плечи совершенно неожиданно. В неудачном месте, не с теми людьми. Если бы я только решилась раньше, то всё повернулось бы иначе. Прекрасным моментом была ночёвка в мотеле. Эх, жаль температура подействовала на меня иначе и Яр ласкал меня пальцами, а не слушал рассказы о дочери.

Жаров отрывается от машины и делает шаг навстречу. Высокий, мужественный. С каждым годом всё лучше. До сих пор помню его пятнадцатилетним мальчишкой с густыми кудрями и шальными глазами. Пропала. Ещё тогда. Провалилась в него целиком и безвозвратно. В лучшего друга старшего брата, который впоследствии стал моим первым мужчиной, мужем и отцом моей дочери. Моим всем.

Застываем, переглядываемся. В глазах Жарова больше нет явной агрессии. За те часы, что мы не виделись, он будто бы принял новую информацию. И, возможно, смирился.

— Куда поедем? — спрашивает Ярослав.

— Не знаю. Мне всё равно, — жму плечами. — Куда скажешь. Я в общем-то не против поговорить прямо здесь — в твоей машине.

Яр потирает ладонью щетину и ненадолго задумывается.

— Голодная?

— Немного, — признаюсь откровенно. — Ещё не ужинала — бабуля только закончила готовку.

— Ты с ней живёшь? — интересуется Жаров.

— Да, она с нами с самого рождения… с самого рождения Веры.

Мне кажется, что Яр вздрагивает от одного упоминания этого имени. Так звали его любимую маму, а теперь зовут дочь.

Жаров кивком головы указывает, чтобы я садилась в машину.

Послушно опускаюсь на переднее сиденье и поправляю подол платья. Кажется, мы нормально общаемся, разве нет? Хочется верить, что не будет никаких обвинений и скандалов. Мы взрослые люди. Пусть давно не вместе, но есть то, что нас крепко связывает.

Ярослав стоит на улице и звонит кому-то по телефону. Два коротких слова и он садится на водительское место и заводит двигатель.

Мы едем в абсолютной тишине — даже музыка почему-то выключена. Я ёрзаю на кожаном сидении и как могу отвлекаюсь. Было бы проще, если бы Яр первым начал разговор о дочери. Я не из тех чокнутых мамаш, которые живут одним лишь ребёнком. В Торонто у меня были увлечения и работа, которая забирала все силы. Но стоило кому-то спросить про Булку — меня было не остановить. Замолкала я лишь тогда, когда собеседник начинал откровенно зевать.

— Кстати, как ты узнал, где я живу? — задаю вопрос Ярославу.

— Это не проблема.

— Ясно. Артюх, да? Интересно, я могу подать на неё в суд?

— Попробуй, — отвечает равнодушно Жаров.

В зале ресторана, куда мы приезжаем, полно людей, но Яр не задерживается и минует его. Выводит меня на летнюю террасу. Здесь никого — только мы вдвоем. Официантка приносит меню, я заказываю пасту с морепродуктами и яблочный сок. Яр отказывается от еды и просит лишь двойной эспрессо.

Тянуть с разговором некуда. Место вполне подходящее, больше никто не мешает. Яр кладёт локти на стол, сцепляет пальцы в замок и выразительно на меня смотрит.