Детина-помощник уже вытаскивал на улицу вторую пару драчунов, чтобы охладить их в бочках, а Киоре также бодро пила, спорила и, кажется, созревала до идеи перепить Ножа — первого отморозка Тоноля, по которому тюрьма слезно плакала уже десятилетие. Нож, хоть и выглядел хилым, забитым мужичком с куцым хвостиком, в общении мигом рассеивал это заблуждение: такую плутоватую физиономию с картинным шрамом на виске в столице еще поискать следовало! Он чокнулся с Киоре, прошептав что-то, и она засмеялась. Эль потек по шее, но потянувшего к ней руки Ножа встретил недвусмысленный тычок, оборвавший все его поползновения в сторону женского тела.

Киоре пила и не хмелела. Ястреб надеялся, что три кружки ее точно свалят, но ученица Кровавой изумила его. Помнится, Эши пить вообще не умела. Что же, получается, ее ученица сама была хоть куда? Или же Кровавая учла собственную ошибку и исправила упущение в преемнице?

Нож и Киоре остались последними. На рассвете они, обнявшись, заснули на столе, а Ястреб только покачал головой и поставил кружку хмельного своему сменщику. Огромный детина замучено кивнул, опрокинул ее и уполз спать, да и Ястребу пора. А эти, когда проспятся, сами разбредутся по делам, без шума и драк.

Киоре дремала. После такого количества выпитого уснуть было нереально, потому что тошнило, мутило и вообще было плохо. Ужасно! Повторять такое совершенно точно не хотелось… Что ж, приняли ее по всем правилам: ощупали несколько раз, пытаясь обокрасть, один раз налили отравленного пива, но она ловко выплеснула его в кого-то. Несколько раз ей щекотали ребра ножиками, пока она не выкрутила кому-то запястье, другой рукой чокаясь за упокой врагов. Наконец, пытались соблазнить, а когда не удалось, приняли как родную.

Больше других ей понравился Нож. Физиономия его совсем не располагала к доверию, но почему-то ей казалось, что больше всего слухов о столице знает именно он — самый «грязный» убийца города. И связь с ним терять явно не стоило, но и дружить было опасно…

Живот скрутило, и пришлось подыматься, ковылять до сортира — иначе уличную будку с ужасной вонью и не назвать, а потом возвращаться во всё еще теплый зал харчевни. Кругом лежали тела удалых ребят. Неужели стража никогда не слышала о попойках у Ястреба? Их же здесь голыми руками взять можно, вон как доверчиво дергают ногами во сне и причмокивают! Или же дело было в договоренности с теневым императором, который за подобное мог запросто устроить резню по всему Лотгару?

Киоре грустно улыбнулась самой себе. Непредсказуема судьба! Вот она среди преступников, сама пришла, только почему-то называть себя предпочитает аферисткой, мошенницей или и вовсе авантюристкой — не в пример солиднее обыкновенной воровки». Только зачем? Однако что-то не желало с этим мириться, и Киоре прогнала противные мысли. Какой от них прок? Настроение портить? Так и без мыслей куча поводов найдется!

Она села за стол у окна, поскольку единственный занимавший его мужик свалился на пол. На улице медленно таял туман, но всё еще с трудом угадывалась граница между ним и угрюмым предрассветным небом. В голове крутились обрывки шуток и насмешек, а также сплетен, которые она бережно собирала. Открылся новый Догир, и, как правило, в первое время у него подавали лучше, чем у старых. Особое управление опять провело чистку улиц: обе стороны недосчитались большого количества людей и всё еще имели претензии друг к другу…

Там убили, кто-то кому-то изменил, а некто смухлевал в карты. Таскали контрабанду, наркотики; заманивали девиц в публичные дома — всё как в любом уважающем себя городе. Но это такая мелочь! Тоноль явно не спешил открывать Киоре свои тайны. Она улыбнулась: теперь ее очередь создавать то, о чем будут шептаться. Именно в этот момент мальчишки-беспризорники должны доставить в разные дома очередные листовки, заранее отпечатанные.

«Ваше Величество, охраняли ли вас когда-нибудь так же, как этот изумруд? Но спасибо за старание: так оказалось гораздо легче заполучить рубин из церемониальной короны. Надеюсь, вы не в обиде на мою маленькую шутку. Киоре, уже признанная ученица Кровавой Эши».

Она бы многое заплатила тому, кто запечатлел бы лицо императора и герцога Хайдрейка по прочтении листовки! Правда, о герцоге вспоминать не хотелось. В его саду — вечно охрана, притом хорошая. А дротик, который он в нее метнул? Благо, что не попал, рассчитывая бросок на крупного мужчину… Она специально подобрала его и прижала к плечу, имитируя ранение, чтобы придумать путь отхода. Повезло: поверил.

Повезло, что маленькая бомбочка с безобидным порошком сработала, как надо. Повезло, что сбежала мимо охраны и смогла воспользоваться лазом. Очень повезло! Пожалуй, провернуть темное дело во дворце оказалось и в самом деле проще, однако посещение главы Тайного сыска упало на дно воображаемой шкатулки весом неплохой тайны. Кто бы мог подумать, что герцог увлекается запрещенной литературой! Видимо, как все богатые и могущественные, он бесился от скуки, не подозревая, как опасны знания хаанатских колдунов.

Но эта тайна не перекрывала досады от того, что не удалось отыскать у Дорана ничего нужного. Множество свитков с гербовыми печатями рассказало Киоре, что герцогу Хайдрейку принадлежит много-много всего, старые завещания она не читала, стопки счетов поворошила от безысходности. Он хранил дома сплошь обыкновенные документы — ни тебе секретных папок с императорскими тайнами, ни тебе досье на преступников. Киоре не нашла ничего, и это злило.

Кто, как не глава Тайного сыска, должен знать и хранить все секреты города? И неужели, чтобы их найти, Киоре придется попасть в здание Особого управления? Но даже если она попадет туда, то как обыщет кабинет герцога?