Просто, кажется, прогуляю один день, потом и вовсе никогда туда не вернусь. Потому что отдаю себе отчёт, что не хочу идти на пары только лишь из-за двух близнецов, которые за последние пару недель умудрились перевернуть мою жизнь на все сто восемьдесят градусов.

Андрея видеть не хочу, Диму видеть не хочу, да блин, я даже Аньку видеть не хочу! Свалила вчера, впустила Диму в квартиру, а пострадала от этого я. И оскорбить успел, и в ванной на меня пялился, и тонко намекнул, что ни в какой кладовке сексом он с той Машей разрисованной не занимался.

Ну, на самом деле он не так сказал, но суть была примерно та же.

Хотя, если честно, суть была вообще другая, потому что «Конкретно в этой кладовке и конкретно эту Машу я не трахал, а два пальца вообще за секс не считаются, цыплёнок».

Я чуть не блеванула, когда он рассказывал. Но, если верить ему, он сделал это ради меня. Но не для того, чтобы, как изначально я думала, Андрей меня утешил и мы были бы вместе после всего произошедшего. А чтобы я наконец убедилась, какое его брат дерьмо. И, как бы смешно это ни звучало, но в этом-то я сполна убедилась. Андрей дерьмо какое поискать.

Дима рассказывал мне всё это, сидя на диване у Аньки, он закинул руку на моё плечо, даже не парясь о том, что я всё ещё сижу в полотенце. А я сидела и тушевалась, переживая, чтобы не оголились те части тела, которые при нём оголяться уж точно не должны.

Он посидел ещё где-то полчаса, рассказывая мне о Маше, о том, что наш план провалился, и мириться с Андреем ему придётся как-нибудь иначе, а не с помощью вечно нахваливавшей его меня. Ну, честно признаться, и актриса из меня была так себе.

На вопрос: зачем им вообще мириться, раз у них такая ненависть, Дима ответил «ради мамы», и других вопросов я задавать уже не стала. Ушёл он так же быстро, как и появился, но видеть отчего-то мне его больше не хотелось. Потому что как мне с ним общаться? Мы не друзья ведь? Нет. Знакомые, и то он меня всё еще раздражает, а я его… а он наверняка даже моё имя не помнит.

Короче, сижу на кухне и не знаю, чего мне хочется. То ли забить на всё, то ли сидеть дома, свернувшись в одеяло клубочком.

Но совесть и ответственность всё же эту борьбу побеждают, и я встаю, наконец-таки допив этот несчастный кофе. Плетусь к шкафу, натягиваю толстовку, а потом вдруг в голове выскакивают слова Димы, что бесформенные вещи и меня делают бесформенной. Чем руководствуюсь, когда меняю толстовку и джинсы на блузку и юбку — не знаю, но уже через полчаса Анька оценивает мой вид, почти присвистывая.

— Подруга, а для кого это ты так вырядилась? — говорит, когда мы встречаемся на нашем месте недалеко от универа. Всегда наше утро начинается отсюда и перед парами успеваем поболтать минут пять, пока идём до нужного корпуса. — Хорошо вчера с Димой поболтали, да?

Обсудить выходку её, кстати, мы ещё не успели. Потому что к себе я ушла раньше возвращения Аньки, а по телефону она слишком профессионально ушла от разговора — захихикала и бросила трубку.

— Этот Дима… — рычу, стараясь не сорваться на подругу. — Я вообще не понимаю, зачем ты его впустила.

— Я торопилась, а он был слишком настойчив. Говорил, что не уйдёт, пока не поговорит с цыпленком. Кстати, очень милое прозвище, — хихикает.

— Идиотское.

— Милое, и даже не спорь!

— Куда это ты вообще так сильно торопилась, что бросила меня одну с этим придурком? — пытаюсь говорить тише, но эмоции хлещут чересчур сильно.

— Встречалась с риелтором, — отмахивается Аня. — Буду снимать другую квартиру, а то эту хозяева собрались продавать. И вообще, ты что, не рада, что вы смогли поговорить?

— Ты же знаешь, как он меня раздражает.

— Так раздражаю, что ты прислушалась к моим советам и перестала носить те жуткие тряпки? — совершенно неожиданно на моём плече оказывается дико тяжеленная рука, до отказа забитая татуировками. — Правильно, цыпленок, я плохого не посоветую. У тебя задница в этой юбке что надо, — он улыбается своими раздражающе белыми зубами, подмигивает Аньке и уходит вперед, на ходу выбрасывая окурок. И что это было вообще?

— Мне кажется, или он сказал, что у тебя классная задница? — Аня лукаво улыбается, а я закатываю глаза. Знаю я эту улыбку, ничего хорошего за собой она не несёт.

— Ань, он дикий бабник, у него в запасе наверное миллион таких идиотских подкатов.

— То есть ты не отрицаешь, что он к тебе подкатывал? — она уже в открытую потешается надо мной, а мне остается только смириться. Какой смысл что-то доказывать, если она всё равно будет продолжать отпускать свои шуточки? — Кать, ну а чего ты? Присмотрись. Димка же красавчик, на него же явно не просто так толпы девчонок липнут.