— А ты что здесь забыл? — Катя хмурится, и я понимаю, что целым отсюда мне не уйти. Я обидел её своими сообщениями. Я не пришёл, хотя обещал, и это вылилось в их ссору. Опять я виноват. — Не хотел приходить, так вали! Чего ты со мной носишься? Хочешь спасти меня, раз бывшую девушку не спас? Так не надо, я сама себя спасу. Убирайтесь оба.

Обидно ли мне? Да. Но разум стараюсь оставлять холодным: девчонка на эмоциях. И сейчас главное её не раздражать ещё больше. Но и одну оставлять её немного опасно.

Пока смотрю на злющую Катю, не вижу, как Андрей подходит ко мне, пихая в плечо.

— Что? Добился своего? Накрутил хоть кого-то против меня, чтобы хоть что-то тебе досталось, да? Сколько твоих крошек в итоге стонали в моей постели? Пять? Десять? Никто тебя не ставил ни во что, одна вон дура только тебе поверила, и то потому что я ошибку допуст…

Хруст его челюсти раздаётся слишком оглушающе. Слушать это дальше? Увольте.

Катя вскрикивает, закрывает лицо руками, когда от Андрея ко мне летит ответный удар. Что ж, давно мы не дрались, я уже даже забыл, как это.

Удар за ударом, парочку пропущенных по лицу, парочку в живот. У Андрея по виску кровь стекает, а мне, кажется, он ребро сломал. Больно.

Цыплёнок кричит, пытаясь остановить вакханалию, и я понимаю, что она почти на грани истерики. Вот мы идиоты… Не знаю как, но мне удаётся схватить Андрея за шкирку и выпихать его за дверь, захлопнув ту изнутри. Хватит, Катя и так напугана, ужасный для неё день, и избивать друг друга до смерти надо точно не у неё на глазах.

Бегу обратно в комнату, замечая её, такую маленькую и разбитую сидящей на полу и проливающей слёзы в ладошки. Круто я её защитил, да. Очень круто.

— Уходи, — она не очень сильно вырывается, когда я поднимаю её на руки, унося в ванную. Нам обоим не мешало бы умыться. — Уходи, я не хочу видеть вас обоих, уходи.

— Я не брошу тебя в таком состоянии. Не брошу, Кать.

Надоело чувствовать себя беспомощной. Не могу успокоить истерику, прижимаюсь к Диме всем телом. Дрожу, словно стою на морозе в одних трусах, руки трясутся, зубы стучат — картина маслом просто. Казалось бы, нашла из-за чего истерить.

Просто так навалилось всё… Андрей этот несчастный то с ненавистью, то вдруг с чувствами, Дима, который вообще чёрт пойми как ко мне относится. Ещё и Анька с переездом стала нечастым гостем моего дома… Сплошные стрессы.

Дима аккуратно подталкивает меня к раковине, предлагая умыться, и открывает холодную воду. Пожалуй, это как раз то, что нужно.

Ещё минуту рыдаю в ладони, периодически смачивая лицо водой, но аккуратные проглаживания по спине помогают успокоиться окончательно.

Поднимаю голову и через зеркало смотрю на Диму, стоящего сзади. Губа разбита, на скуле кровоподтёк, подбородок в крови… Что там с Андреем, даже представить страшно. Два идиота. Устроили тут петушиные бои, а мне страдай.

Не могу выкинуть из головы слова Андрея, не могу забыть лицо Димы, когда он ударил брата. Все одним быстрым фильмом проносится перед глазами, и я снова опускаю голову, умываясь ещё раз.

Тяжело.

Гораздо проще было не общаться ни с одним из братьев, чем иметь какую-то хрень с двумя сразу.

Потому что Дима то рядом, то вдруг пропадает без объяснения причин, практически игнорируя мои сообщения.

Андрей вообще издевательство, а не человек. Что это за неожиданные признания в чувствах? И откуда эти чувства взялись? Просто взыграла ревность к брату?

Мозги закипают, правда. Не хочу больше ничего решать, честное слово. Хочу есть мороженое и спать.

— Ты в порядке? — спрашивает Дима, и я хмурюсь. Не очень хочу с ним разговаривать, хотя то, что он не ушёл, а остался и успокоил меня, определенно вызывает приятные эмоции.

— Я — да. А вот ты, по-моему, не очень, — поворачиваюсь к нему лицом и киваю на ранки. — Что болит? Ты кривишься.

— Ребро, кажется, сломал. Или трещина. Ничего страшного, пройдет, — он пожимает плечами, словно ему каждый день по ребру ломают и это для него такая же обыденность, как и зубы почистить. С ума сойти можно.

— Надо в больницу! — Дима выходит из ванной, и я плетусь за ним. Почему мне не все равно?

— Лучше скажи, где у тебя перекись, — Дима закатывает глаза на мою адекватность, ведь с переломами, даже предположительными, стоит пойти к врачу, но он так совсем не считает.