чрезвычайной ситуации в регионе.

Необходимо в кратчайшие сроки провести подготовку к эвакуации посёлка «Новый» и других

населённых пунктов в радиусе 50 км от границ зоны.

P.S. Официальная версия для СМИ: утечка токсичных веществ, вызванная аварией на

складах боеприпасов в/ч «Оленегорск — 7».

«Вот и началось», — подумал я, чувствуя, как подкатывает под сердце неприятный холодок.

Перед КПП я нагнал целую вереницу пузатых каров с сухим льдом. Ребята в моё отсутствие даром времени не теряли.

Низко над дорогой пророкотал вертолёт, похожий на большого июньского жука. «Федералы, –

отметил я. — Легки на помине». Всё происходящее вокруг начинало напоминать мне подготовку к масштабным боевым действиям. Хотя, быть может, так оно и было на самом деле.

На площадке перед трейлером меня уже ждали двое. Радостин и смутно знакомый мне человек в камуфляжной куртке. Человек смотрел на меня из-под руки и, когда он отнял ладонь от глаз, я узнал его. Шатохин. Правда, теперь на его плечах было не четыре капитанских звёздочки как год назад, а одна большая майорская. Шатохин зашагал мне навстречу, сияя во все тридцать два зуба.

— Надо же, где встретились! — сказал он, тряся мою руку.

Я тоже был рад, что фээсбэшники прислали именно его. Была в этом какая-то своя судьбоносная логика.

— Мне сообщили из Москвы, что прибудет спецназ. Так это ты и есть? — спросил я Шатохина.

— Так точно, — продолжая улыбаться, доложил он. — Со мной взвод. Ребята — оторви и выброси.

Двадцать шесть душ. Слушай, я так понял, ты здесь за главного. Проясни мне хоть в двух словах,

что у вас тут стряслось.

— Скоро сам всё увидишь, — заверил я майора.

Подошёл озабоченный Радостин.

— У нас ЧП, — объявил он без предисловий. — Поехали, на месте всё покажу.

Втроём мы молча уселись в подкативший джип и отправились в сторону аномалии. Чем ближе

мы подъезжали к рваному бурому пятну, маячащему впереди, тем острее ощущались едкие запахи серы и хлороводорода. Над аномалией висело тяжёлое горячее марево. Джип, переваливаясь с кочки на кочку, и недовольно урча, как голодный кот, довёз нас до самого края пятна. Мы вышли из машины.

Шатохин, попав в зону впервые, обалдело озирался по сторонам. Из вертолёта он, конечно, видел ржавую плешь, вжатую в цепь заснеженных сопок. Но разве оттуда можно было разглядеть то непонятное, чуждое и зловещее, что мы называли аномалией!?

За последние дни она не просто выросла. Она изменилась. Живые лишайники из кроваво-красных превратились в чёрно-оранжевые и выпустили высоко вверх призрачные фиолетовые шары. Падая на них, снег мгновенно превращался в облачка пара. Кое-где вспучивалась земля, и из неё выступало студенистое бледно-сиреневое месиво, в недрах которого потрескивали статические разряды, наполняя зону тревожным трансформаторным зудом и мёртвым, фосфорицирующим сияньем.

Но больше прочего поражал «голец» — фаллическая колонна в глубине аномалии. Восьмиметровое нечто источало из своих пор траурную индигово-чёрную жидкость и издали напоминало мокрый баклажан, воткнутый одним концом в землю. Раз в два часа «голец» порождал звук, схожий со стоном смертельно раненного кита.

Вот и сейчас «голец» вздрогнул и разразился очередным похоронным стоном. Шатохин поёжился.

— Сюда! — скомандовал Олег Викторович, и мы поспешили за ним.

По пути я отыскал глазами вчерашние вешки, и у меня отлегло от сердца — за последние сутки

аномалия продвинулась лишь на метр.

Профессор остановился возле узкой проталины в снегу и показал на серый лохматый холмик, лежащий там.

— Вот, — сказал он, — нашли утром, когда ставили вешки.

Я подошёл поближе, и сразу понял, что это за холмик. На оттаявшей земле лежали клочья собачьей шерсти. Сквозь них белели кости скелета. Это было всё, что осталось от нашего Грея. Глядя на останки собаки, я отругал себя последними словами за то, что разрешил ребятам взять пса с собой в зону.

Под шкурой внезапно что-то зашевелилось.

Шатохин шагнул к собачьему трупу и присел рядом, пытаясь разглядеть что там.

— Осторожно! — не своим голосом заорал Радостин, и, вцепившись майору в плечо, рванул его назад.

И вовремя. Из-под клочьев шерсти метнулись тонкие нити щупалец. Если бы не профессор, они наверняка впились бы майору в лицо.

Не поймав добычи, щупальца-жгутики стали медленно опадать, сворачиваясь в полосатые

красно-оранжевые кольца, которые не спеша, втянулись обратно под шкуру.