Я только нервно рассмеялась, понимая, что на самом деле Клаудии очень сильно повезло, что Карат решил ей помочь, пусть даже сугубо своими кровавыми способами.

Главное, что это помогло, и теперь было не важно, сколько плохих людей рассталось при этом с жизнью.

— Затем подключился Нефрит, они заключили первые контракты, и дело пошло на лад. Но Клаудия решила не оставаться передо мной в долгу и сделала меня соучредителем ее новой фирмы с соответствующим доходом вне зависимости от того, где я был и что делал.

Кажется, теперь становилось ясно, откуда у Карата были деньги на весьма обеспеченную жизнь среди людей, на машину, квартиру и все эти вещи, которые не уступали вещам нашего главного модника Нефрита.

— И Рит до сих пор не знает о вашем общении с Клаудией и твоем непосредственном участии в жизни фирмы?

— Нет. Он гордый, независимый и с огненной кровью. Ему не за чем знать об этом.

Я только закивала в ответ, притихнув, потому что машина стала сбавлять скорость и скоро вовсе остановилась у парадного входа высотного дома, который стоял не среди шумного города, а, вероятно, где-то на окраине, где было тихо, но не менее роскошно.

Не привыкнув быть в стенах зданий, от которых не пахло деревом или льдом, я даже слегка сжалась, пристально наблюдая, как Карат спокойно вышел из машины, отдавая ключи какому-то вмиг подлетевшему парню и мило кивая ему:

— Прости, что разбудил, дружище.

— Это моя работа, мистер Бэрингтон!

Молодой парень даже слегка покраснел от столь приятного обращения Карата, испытывая перед ним трепет и просто безграничное уважение, слегка оторопев, когда мужчина распахнул дверь с моей стороны, чтобы взять меня на руки, и видя теперь, что мы оба в крови.

К его чести, парень быстро справился с любым выражением эмоций, только вежливо и коротко пожелал нам спокойной ночи, тут же запрыгивая в машину, чтобы угнать ее куда-то.

Карат же шел, словно истинный король, держа в руках свою корону, пока я стыдливо осматривалась по сторонам, чувствуя себя неловко и еще более скованно, чем в клубе, когда, пройдя через красивые двери, мы на дороге снова встретили пожилого человека во фраке, который галантно склонил седую голову, на секунду застывая, когда увидел меня, завернутую в плащ, и окровавленного Карата, но тут же взял себя в руки, чтобы улыбнуться:

— Доброй ночи, мистер Бэрингтон.

— И вам, друг мой. Прошу прощения, что не дал поспать своим неожиданным появлением.

Мужчина не держал зла, только переживал, проговорив уже в спину Карата, когда он прошел дальше, направляясь к лифту:

— …Не желаете, чтобы я отправил к вам доктора?

— Нет, благодарю. Крепкий сон и ванна — это всё, что нам нужно.

— Как пожелаете, господин.

— Крепкий сон, говоришь? — пробормотала я недовольно, рассчитывая вовсе на другое времяпровождение и бросая смущенный взгляд на пожилого мужчину, когда Карат расхохотался, неожиданно целуя меня еще до того, как двери лифта успели закрыться, скрывая нас от посторонних глаз.

— Мистер Бэрингтон?!

— Да, мое человеческое имя. Рэт Бэрингтон.

Я никогда даже подумать не могла, что у Карата может быть не просто дом, а квартира!

В явно дорогом, стильном и очень красивом доме. Поэтому не могла и представить то, как она может выглядеть, но, когда оказалась в ней, с удивлением увидела светлые просторные комнаты, отделенные друг от друга даже не стенами, а всего лишь перегородками, отчего пространство казалось настолько большим, что дух свободы парил здесь прохладой и свежестью.

Вся мебель и обстановка были в светлых тонах, не обремененные излишними нагромождениями, без картин или каких-то вычурных предметов, за которые бы мог зацепиться глаз.

Карат остановился на пороге, замирая и с улыбкой наблюдая за моей реакцией, пока я только и могла, что моргать и рассматривать всё вокруг, ощущая самое главное и ценное — его аромат в этом месте.

Он действительно ЖИЛ здесь!

— Нравится, детка?

Я только зачарованно кивнула головой, вертя ею, чтобы всё рассмотреть, и понимая, что мне здесь приятно и уютно находиться, даже несмотря на отсутствие дерева и большой шумной семьи.

Вот только не смогла сдержать широкую улыбку, когда оказалась в спальне с большой кроватью, потому что на противоположной от нее стене был изображен лес. Темно-зеленый, в туманной дымке.

Засыпая здесь, Карат видел лес.

И это казалось мне таким милым и трогательным.

— Ты живешь здесь один? — пробормотала я, видя, как глаза Карата полыхнули весело и озорно, когда он опустился передо мной на корточки, посадив осторожно на край кровати, ибо я до сих пор не ощущала собственного тела снизу: