Габриэль показал указательным пальцем на свои глаза, давая понять, что видел эти изменения в Карате, после которых все его сомнения были рассеяны.

— Забавная штука… — Он прислонился плечом к клетке, садясь еще ближе и явно не боясь того, что я могу напасть. — А мои глаза никогда не светились, со сколькими женщинами я бы ни был.

— Такой монстр, как ты, не в силах познать любовь, — прорычала я, на что мужчина только пожал плечами:

— Возможно, ты права, синьорина. Или мое время еще не пришло.

— Поверь, у тебя его осталось крайне мало, — выплюнула я, по крупицам собирая свою раздавленную силу и способность мыслить, делая это так, чтобы было незаметно для него, и пытаясь прощупать ситуацию как можно лучше. — Когда Карат придет сюда, настанут последние минуты твоей жизни.

Габриэль широко улыбнулся, вдруг поворачиваясь ко мне всем корпусом и глядя глаза в глаза, потому что уперся лбом в прозрачную стену клетки.

— Твой мужчина просто идеален во всех отношениях, знаешь?

— Еще как знаю!

— Но хочешь, я расскажу тебе то, что не сможет рассказать больше никто, красавица?

Я только сжала губы, а мужчина заговорщицки улыбнулся, выглядя в этот момент совершенно безумным, когда придвинулся еще ближе, зашептав так, словно боялся, что, кроме меня, его сможет услышать кто-либо еще.

— Ты, наверное, уже поняла, что каждому зверочеловеку в лабораториях присваивают порядковые номера. Ты станешь первой. А твой Кадьяк был нулевой! До того как он попал в лабораторию в 1943 году, велись достаточно посредственные записи в секретных документах. Зверей не пытались изучать, как делаем это мы. Скорее, глупо классифицировали и убивали различными способами, будучи не в состоянии убедить их стать солдатами. Но он! О-о-о, он стал первым прорывом, который всколыхнул науку и всеобщий интерес!

Я всматривалась в глаза этого ненормального человека и понимала, что он болен.

Он был психически не здоров.

— Ты знаешь, что в первую лабораторию Карат пришел сам? Жаль, в сухих отчетах тех времен не осталось упоминаний о том, что он сказал! Только день первого его появления, а затем десятки листов, в которых лаборанты пытались посчитать убытки перед своим высоким начальством, потому что он уничтожил совершенно всё!

Габриэль хмыкнул как-то восторженно, заставляя меня внутренне поежиться от его безумия.

— Много месяцев он делал так, чтобы его якобы ловили и доставляли в лаборатории, пока глупые люди не подозревали, что он — другой, не тот, кого удавалось поймать, когда чаще всего это оказывались простые люди, только очень крупные. Никто не подозревал о его мощи и силе, пока не становилось слишком поздно соображать, что все эти укольчики со снотворным на него совершенно никак не действовали. Прошло не меньше чем полгода, прежде чем началась паника и врачи стали подходить с большой осторожностью к тому, как удерживать зверолюдей в своих цепях. У меня до сих пор лежит папка, где я собрал всё, что только смог найти о Карате! Даже отрывок кинопленки, где смогли запечатлеть, как он останавливает танк, разрывая его затем руками. За то время он в одиночку смог разгромить почти двадцать секретных лабораторий и убить тысячи тех, кто там трудился. Один!

Я притихла, слушая внимательно и, признаюсь, с дрожью восхищения и боли, потому что действительно этого не мог знать даже мой отец, который считал, что Карат уходил ночами, чтобы разведать, куда идти дальше.

— Знаешь, кто стал первым врачом, который смог поймать неуловимого и страшного зверочеловека?

Габриэль потыкал в свою грудь, широко улыбаясь:

— Мой дед!

— Твой дед был сам тем, кого ты называешь зверолюдьми. И он сгорел бы от унижения и стыда даже в земле за своего внука со дня твоего появления на свет! — прорычала я, на что мужчина словно споткнулся в своем рассказе, значительно поубавив восторг и, я бы даже сказала, возбуждение от того, что рассказывал.

— Возможно, ты права, красавица… Меня воспитали люди, которые не отрицали моей второй сущности, и благодаря им я всегда хотел быть только человеком.

— Даже когда мечтал увидеть себе подобных?

Глаза Габриэля сверкнули яростно и тяжело, даже если он сохранил видимое спокойствие, когда кивнул мне в ответ:

— Особенно когда вернулся от вас едва живым.

— Зря тебя не убили!

Он хмыкнул, принявшись теперь разглядывать меня со своим жутким интересом истинного маньяка, как могут осматривать бабочку коллекционеры, прежде чем проткнуть ее иглой.

— Твой Карат стал открытием в мире зверолюдей, синьорина. С него началось настоящее изучение и осознание силы и власти этих странных существ в мире хрупких людей. Как думаешь, ты сможешь стать прорывом нашего времени? Твоя кровь откроет много новых тайн для нас?

— Моя кровь убьет тебя, как только Карат появится здесь!

— Ах да! Твой Карат! — То, как улыбнулся мужчина, мне вовсе не понравилось, и я напряглась, стараясь понять степень своего состояния сейчас, когда уже могла сфокусироваться на происходящем и трезво оценить, что меня окружало.