Кровавую. Обнаженную. Сексуальнее которой просто не существовало!

Марс только тихо хмыкнул, словно пытаясь сказать: «Вот! Я же говорил!», а я поняла, что улыбаюсь не смотря на ужас всей ситуации и совершенно раздавленную Мишку, чьи эмоции ощущала всем сердцем, лишь сейчас сумев выдохнуть с облегчением.

Живой! Здоровый! Все такой же греховно красивый и наглый!

Карат оказался рядом быстрее, чем я успела опомниться, неожиданно присаживаясь на корточки и нагло стаскивая край моих спортивных штанов вниз на бедра, на что я дернулась, пытаясь все вернуть на место, неожиданно покраснев и далеко не сразу понимая, что он просто пытается рассмотреть мою ранку от дротика….а не сделать то, о чем я подумала настолько ярко, что тело бросило в жаркую дрожь.

И он тут же почувствовал, заставляя меня смутиться еще сильнее, потому что мы были не одни, даже не смотря на то, что мои эмоции не мог почувствовать никто.

– Там ничего страшного, - хрипло прошептала я, пытаясь поправить на себе штаны, вздрагивая, когда Карат неожиданно подался вперед, легко целуя ранку, на которой уже даже запеклась кровь, и снова вгоняя меня в краску и стыд, когда прошептал:

– У нас еще будет время для всего того, что ты хочешь, детка.

Я же даже фыркнуть не смогла в ответ, чтобы показать, что мне все это безразлично.

Этот мужчина завораживал меня. С каждым днем все больше и больше.

– Но всё это после того, как решим все дела здесь.

Карат поднялся, быстро и ласково касаясь моей щеки на секунду, чтобы тут же обернуться на сдержанный голос Марса, который как всегда не выдавал своих чувств, что бы не думал о нас в этот момент:

Нашёл того, кто издвал эти звуки?

– Нет. Если это и был человек, то с такой же намешенной кровью, как у нас.

– Такая кровь была у Элерта, - отозвался Сапфир, находясь уже у самой двери и аккуратно поставив Мишку на нетвердые ноги, но не выпуская ее из своих рук и продолжая обнимать, словно не был уверен в том, что она не упадет при первом же шаге, - Он был единственным человеком, которого я мог определить, слыша только стук сердца.

– Думаешь, это был он? – нахмурился Марс, на что Карат только пожал плечами.

– Теперь уже этого никак не понять.

– Он может быть в доме?

– Исключено, - в этот раз отозвался Уран, но Карат только нахмурился, очевидно, не отказываясь от мысли проверить дом еще раз.

– Ну? Что замерли? Не можете дверь открыть? – вздернул брови Карат, и все мы напряглись и застыли, когда с другой стороны двери послышался твердый женский голос:

– Дверь открыта. Вы можете войти.

В какой-то момент мне показалось, что Мишка просто потеряет сознание.

Но наша отважная сломленная девочка только шумно втянула в себя воздух, хватая сильнее крепкую руку своего мужа, не обращая внимания на то, что на ней была кровь, и сделала первый шаг вперед.

Я же прислушалась к тому, что чувствует сама женщина, с удивлением отмечая, настолько она спокойна и собрана.

Она ждала нас, и была готова к такому исходу.

А еще теперь я кажется поняла от кого Мишка научилась быть настолько собранной и здравомыслящей.

Мы вошли вслед за Сапфиром и Мишкой, готовые снова ко всему, но только не к тому, что увидим современный, вычищенный до блеска особняк, в котором была одна-единственная женщина, чьей голос мы уже успели услышать.

К счастью здесь не было ни крови, ни частей человеческих тел.

– Бабушка!

Мишка бросилась вперед по лестнице на второй этаж, раскинув руки и буквально падая на пожилую женщину с удивительно красивым точеным лицом и поистине королевской грацией.

Даже ее инвалидная коляска напоминала скорее трон королевы – столько силы, покоя и уверенности было в этой женщине с белоснежными волосами и цепким, но добрым взглядом.

– Девочка моя! Любимая!

Женщина держала Мишку на руках, усадив на свои колени, которые вероятней всего ничего не чувствовали, гладя девушку по волосам и спине, словно она все еще была маленькой испуганной девочкой в ее руках.

Первое, что я ощутила – женщина не была кровной родственницей Мишки.

Как не был отец и брат.

Придет минута и это станет очередным ударом и испытанием для Микаэлы.

Но женщина любила ее так самозабвенно и искренне, что это с головой укрыло бы боль девушки.

Лишь когда Мишка притихла в ее руках, растерянная, испуганная не находящая что же сказать и с чего начать, женщина посмотрела на нас, хоть и быстро, но без должного удивления, которое должно было бы появиться, учитывая наш кровавый вид, одного полностью обнаженного мужчину и парня в страшной черной форме в маске.

– Я сразу говорила, что все это было лишним, - проговорила женщина, давая понять, что она знает кто мы, и кивая на улицу, где осталась масса изувеченных тел и горы покореженной техники, - Но сын никогда не слушал меня.