Я пела приглушенно и старалась навеять сон, обнимая его руками и прижимаясь щекой к горячей спине мужчины, осознавая, насколько мне уютно рядом с ним, уже не вздрагивая и не стремясь убежать, когда его ладонь накрыла мою, чуть сжимая.

Я бы хотела, чтобы эта ночь не заканчивалась и он просто лежал рядом со мной, дыша глубоко и ровно, опьяняя ароматом своего красивого большого тела и порождая в душе то, что я не испытывала еще никогда до этого.

Это не было похоже на покой и умиротворение, что обволакивало каждый раз, когда Свирепый или папа были рядом.

Это было что-то глубже, трепетнее, горячее.

Такое хрупкое и невесомое, что дать определение этому чувству я не могла. Только пела снова и снова незамысловатую милую колыбельную о полярном медвежонке, начиная заново, когда допевала последний куплет.

Я была готова делать это до самого утра, даже если охрипну и потеряю голос.

Я не верила в то, что у меня получится, но, когда ладонь Карата, удерживающая мою руку, вдруг ослабла и слегка сползла, я широко улыбнулась, касаясь губами его кожи.

Уснул!

Действительно уснул!

Казалось бы, что может быть в этом особенного, но для меня это было откровение, которого я не ожидала, отчего сердце заколотилось счастливо и затравленно.

Я больше не пыталась отогнать от себя навязчивые мысли о том, что хочу быть рядом с ним — таким загадочным и до конца не понятым, даже если смутно представляла возможные отношения с таким, как Карат.

Ведь было ясно с самого начала, что типичной пары с ним не создать.

Просто никогда мне еще не было так тепло и уютно, как рядом с ним, не считая папы и Свирепого.

Я не позволяла себе пошевелиться даже спустя несколько часов, когда всё тело затекло и буквально онемело — сон Карата был превыше всего.

Лишь когда его дыхание стало глубоким и ровным, я чуть отклонилась назад, чтобы подцепить край тонкого мягкого пледа, чтобы укрыть нас двоих.

И дело было не в прохладе ночи, а в том, что было в этом что-то очень теплое и интимное — спать вот так под одним одеялом на одной постели, даже если между нами еще ничего не было.

Жаль, что летние ночи настолько короткие, а беспокойный сон Карата чуткий и быстрый.

То, что он проснулся спустя еще пару часов, когда небо только стало розоветь на горизонте и температура опустилась немного ниже, даря долгожданную прохладу и свежеть раннего утра, я ощутила сразу всем телом, продолжая обнимать его руками и прижиматься к горячей спине.

Мне было так хорошо, что стыдно было даже признаться в этом.

— Почему не спишь? — хрипловатым после незапланированного сна и невероятно чувственным голосом протянул Карат, возвращая свою ладонь на мою руку, чтобы сжать мои пальцы легко и осторожно.

— Я же обещала, что буду охранять ваш сон.

Я не видела его лица, но поняла, что Карат улыбнулся.

— Отважная девочка, — его мурчащий голос разлился по моему телу мелкой дрожью, когда обдало жаром желания касаться его, — больше не убегаешь от меня.

— Не убегаю… — пробормотала я, потому что не было смысла скрывать. Я была с ним. И мне нравилось это, как бы страшно ни было смотреть в глаза папы, когда он всё поймет. Или я расскажу сама.

Карат молчал какое-то время, гладя каждый мой палец нежно и чувственно, словно прислушивался ко мне или размышлял над тем, стоит ли говорить дальше.

— У тебя всё еще есть время остановиться и прожить свою жизнь иначе, детка.

Я замерла и нахмурилась, понимая, что продолжение мне едва ли понравится.

— Пока я могу держать себя в руках, у тебя есть время сделать шаг назад и подумать над тем, чего ты хочешь в будущем. Просто я не тот мужчина, с которым будет долго и счастливо… Такие, как я, умирают вполне ожидаемо, не успев сказать и пары слов на прощание.

Он зашевелился, поворачиваясь ко мне лицом и положив горячую ладонь на мою щеку, чуть поглаживая сильными пальцами, к которым хотелось блаженно прижаться и забыться.

— Не хмурься, детка. Я не хочу обманывать тебя.

— И сможете держаться от меня на расстоянии?

— Недолго, — его улыбка была кривая и грустная. — В любом случае я тот, кто пропадает всегда неожиданно, не объясняя ничего, потому что это может быть опасно.

Карат говорил правду. Но сейчас от нее в груди стало больно.

— Сейчас вы делаете шаг назад от меня?

— Никогда. Я всего лишь говорю тебе: подумай, прежде чем захочешь приблизиться ко мне еще сильнее, потому что самым эгоистичным будет с моей стороны сделать тебя своей без права на иную жизнь, о которой ты, возможно, мечтаешь.