В этот момент радуюсь странному.

А именно тому, что Золотинка не может воплощаться в свою форму. Иначе моя девочка с большим удовольствием и неудержимым азартом впилась бы зубками не только в наглую руку бугая, но и с удовольствием отгрызла еще что-нибудь лишнее… причем, не только у него.

Опускаю голову, чтобы скрыть мятежные мысли, что, как юла, крутятся по кругу, и подхожу к соседней с малышками клетке. То, что в одну с ними не пустят, не сомневаюсь, да и не хочу заострять на этом внимание.

— Определилась? Вот и ладненько, — двуликий великан отпирает замок и широко приглашающе распахивает дверь.

Второй же шутовски кланяется:

— Прошу Вас, леди.

Захожу внутрь, так и не поднимая взгляда, а заодно молюсь матушке Луне, чтобы мужчины не заострили внимание на моем рюкзаке, хранящем в себе много полезностей.

И как великая удача и помощь от Луноликой, откуда-то сверху раздается громогласный вопль уже знакомого мне жуткого оборотня:

— Нар, Ленар, собаки шелудивые, где вас обоих носит? А-ну, бегом сюда.

От крика Рафа веет такой силой, что оба моих провожатых теряют свои ухмылки, а Золотинка вновь ощетинивается, напоминая, что жутко невзлюбила спасенного нами мужчину.

Это он принес сюда омежек. На девочках чувствуется его запах.

Рыкает моя красавица, объясняя свою ненависть.

Он похититель детишек. Мерзавец! Ррразорву!!!

*****

Двуликие, больше не язвя и похабно не подначивая, запирают меня в клетке и быстро покидают подвал, спеша на зов грозного начальства. Я же подхожу к такому же, как в камере у девчушек, матрасу, кинутому на бетонный пол, сажусь на него, поджав ноги, и занимаю выжидательную позицию.

Молчу. Позволяю оборотницам себя обнюхать, изучить визуально и интуитивно, почувствовать, что не несу им угрозы… но девочки не торопятся идти на сближение и начинать разговор первыми.

Все так же странно косятся и продолжают жаться друг к другу.

Маленькие. Как же эти ироды их запугали, что вместо озорного блеска в детских глазах мелькают лишь недоверие и сомнения.

— Я — Анила, медсестра из Шушки, — решаю подать голос первой. — В школе работаю.

— У нас нет такого города, — спустя не меньше минуты тихонько произносит одна из пленниц.

Она подозрительно меня осматривает и хмурит брови, будто чего-то не понимает.

Уверена, будь оборотница постарше, быстро разобралась бы в нашей странной связи, а тут ей явно не хватает знаний. Хотя, если говорить честно, я и сама не до конца понимаю происходящего.

— Это деревня между Суримом и Краевом. Земли людей на юго-западе, — продолжаю разговор. — А вы разве не отсюда?

— Нет. Я из западного предела, — хрипло произносит другая малышка и делает глотательное движение, словно старается смочить горло.

Вот же я балда!

Мысленно бью себя по лбу и тут же скидываю рюкзак, развязывая на нем шелковые тесемки.

— У меня есть вода, — торопливо достаю бутыль и протягиваю оборотницам. — Вот.

Однако те не горят желанием придвигаться ко мне ближе, опасаются. Вплотную подползаю к решетке, разделяющей наши камеры, и просовываю через крупную ячейку пластиковую тару как можно дальше.

— Берите, она вкусная, колодезная, — предлагаю еще раз. — Только вчера утром ее набирала.

Вновь возвращаюсь к рюкзаку и достаю остальную провизию.

— А еще у меня сырные крекеры есть и хлеб, — показываю девочкам.

Те смотрят внимательно. По глазам вижу, что хотят пить и есть, но все еще не сдвигаются с места.

— Откуда это у тебя? — подозрительно интересуется та, что первой со мной заговорила, и все же тянется к бутыли, забирает ее и отвинчивает крышку.

Принюхивается и делает первый маленький глоточек.

Я же про себя радуюсь, что обезвоживание перестает быть для детей угрозой.

— Хотела сбежать от этих, — киваю неопределенно головой в сторону, куда ушли Нар и Ленар, — когда они ко мне домой без приглашения пожаловали. Испугалась, хотела в лесу спрятаться на несколько дней. Вот только не получилось. Поймали меня.

— От оборотней не сбежать, — важно фыркает самая худенькая, но высокая девочка, — у нас нюх о-го-го! А ты пахнешь, как человек. Значит, шансов нет.

— Согласна, — подтверждаю кивком и тяжело вздыхаю, вспоминая свой неудачный опыт.

Говорить малышкам, что я с ними похожа больше, чем они думают, не спешу. Все равно оборачиваться не умею.

Да и чем это сможет нам помочь?

Явно же, что ничем.

— А зачем они тебя ловили? — подает голос самая маленькая, молчавшая до этой минуты.