Он достал из кармана смартфон.

– Как мне? Нет, я не могу… – забормотала я.

– Да что такого-то? Это мой старый телефон. Лежит без дела. Я просто даю его тебе попользоваться, пока свой не найдешь или новый не купишь.

Я еще немного поотказывалась для приличия, но все же взяла. Всё-таки без телефона и правда никуда.

– Только сим-карту надо будет тебе восстановить. Сходим после школы, тут есть недалеко салон связи.

Я кивнула и благодарно улыбнулась. Может, и нехорошо принимать такие дорогие вещи, пусть даже не навсегда, а на время, но еще несколько таких унылых вечеров как вчера, и у меня поедет крыша. До школы мы с ним болтали о том о сем, качественно перемыли косточки Исаеву, но передавать вчерашние Светина слова я не стала. Мое мнение – такое лучше сначала выяснить наверняка, а уж потом с кем-то делиться. Так что сама у Исаева спрошу, решила я… если представится возможность.

А возможность представилась почти сразу. После первого урока меня задержала англичанка. Спрашивала, как я училась раньше, ведь моя мама тоже преподает, вроде как, и я должна соответствовать, но увы. Предложила какие-то тесты сделать дома, чтобы понять мой уровень. Хорошо хоть беседовала она со мной наедине, когда все наши вышли. Ну а Ярик занимается в другой группе.

Так до самого звонка она меня и промурыжила, правда, и перемена между первым и вторым уроком всего пять минут. Словом, я опоздала. А когда подошла к кабинету химии, то обнаружила, что и Исаев опоздал вместе со мной.

На короткий миг мы оказались наедине, в тишине, без свидетелей.

– Андрей, – осторожно позвала я, памятуя о побитом Ярике, – я тебя спросить хочу…

Он был очень мрачен, но, кажется, не зол. И на меня не смотрел, лишь мельком скосил глаза и сразу отвел:

– Ну?

– Это ты вчера взял мой телефон? Во время физкультуры…

– Чего?!

– Мне сказали… – залепетала я.

– С ума сошла? – разозлился он и рывком распахнул дверь кабинета.

– Почему опаздываем? – раздраженно проворчал историк.

Исаев его вопрос пропустил мимо ушей, прошел на место как у себя дома, и мне одной пришлось оправдываться.

На уроке писали самостоятельную по датам. В классе стояла, вроде как, обычная, рабочая тишина. Но почему-то мне вдруг стало не по себе. Накатила внезапная необъяснимая тревога. Я даже отпросилась выйти. Походила по коридорам, продышалась. Не помогло. Ощущение затишья перед грозой никуда не делось.

«Гроза» разразилась на перемене перед третьим уроком. Исаев почему-то не ушел гулять как обычно, а остался в классе. Он вообще сегодня был на себя не похож. Даже кто-то из парней заметил:

– Ты чего, Андрюха, сегодня как на похоронах? Случилось что-то?

Исаев отмахнулся, мол, всё нормально, но, вообще-то, он и в самом деле выглядел мрачнее тучи. Я украдкой посмотрела. И тут вдруг Черемисина во всеуслышание заявила:

– Исаев, а что, правда, ты у Стояновой телефон украл?

Он не ответил, только взглянул на неё как на дуру. Я же вспыхнула. Обернулась к Свете, но та сидела с невозмутимым видом и чертила что-то у себя в тетрадке, как будто вообще здесь ни причем.

– Исаев, серьезно, вся школа говорит, что ты стырил ее телефон.

– У тебя бред или что, не пойму? Ты что несешь? – начал распаляться Исаев.

– Почему у меня-то бред? – вскинула она брови в удивлении. – Все вопросы к Стояновой. У нее вчера стащили телефон. Она сказала, что это ты. Теперь все это повторяют. Я уже от многих слышала.

– Я так не говорила! – возмутилась я, но осеклась, напоровшись на темный, тяжелый взгляд Исаева.

– Светка! Мухина! – позвала Катрин.

Света оторвалась от своей писанины.

– Что?

– Тебе новенькая вчера что говорила? А то тут некоторые не верят.

– А, да, – кивнула Света. – Сказала, что Исаев упер у нее телефон, пока мы все на физре были.

– Это же ты мне сказала, – я аж задохнулась от такой наглости.

– В смысле, я?! – Света возмутилась настолько искренне, что даже я бы поверила, не знай правды. – Я тебе, наоборот, говорила, что, может, ты сама его где-то оставила. А ты: «Нет, нет, это точно Исаев».

Я просто растерялась от такой бессовестной лжи. Ярик тоже сидел с круглыми глазами, в полном шоке глядя то на меня, то на Исаева, то на нее. Потом скривился, мне даже показалось, что он сейчас плюнет в Свету.

– Не обращай внимания на эту… – сказал он мне. – Уже не знают эти дуры, что еще придумать.

В классе поднялся такой галдеж, что невозможно было что-то сказать, чтобы тебя услышали. Затихли только со звонком.

На следующей перемене, когда все ринулись в столовую, я улучила момент и подошла к Исаеву.

– Послушай, всё не так было… – начала я.

– Хочешь поговорить? Приходи после уроков в тепличку, это за школой, там и поговорим, – не глядя на меня, бросил небрежно он. Но потом добавил с нажимом: – Одна.