Две звезды столкнулись в нашей вселенной в страшных волнах боли и безумия. Но только затем, чтобы молодая звезда появилась на небосводе, засияв с удвоенной силой, способная прожить и дать света вдвое больше…

Усталость навалилась, как шторм, внезапно. Прежде чем позволить себе закрыть глаза, я потянулась к Рину, найдя его губы своими, получила нежный ответ и провалилась в забытье, изо всех сил пожелав только завтра проснуться, не потеряв все это. Эту легкую тяжесть, свет в сумерках и желанную боль. И запах мяты.

Глава 23

Я проснулась от короткого стука в дверь, который прервался посередине звука. Рядом кто-то осторожно вытащил руку у меня из-под головы и отстранился, я услышала почти бесшумные шаги и почувствовала, как окутывающее меня тепло развеивается, удаляясь вслед за уходящим человеком. Все еще сонная, открыла один глаз, обнаружив барьер тишины вокруг кровати. Слегка дернув пальцами, сняла его и услышала тихий разговор Дикса с Рином у двери.

— Шед ей голову открутит, — даже по шепоту было понятно, что оборотня просто распирает от самодовольства. — Если она сейчас не появится на тренировке…

— Никто ей больше никогда ничего не открутит. Поверь мне, — прошипел Рин, оттесняя его за порог, пока Дикс пытался выглянуть из-за его плеча, в надежде разглядеть меня на кровати.

— Оу, смотрю дело у вас идет на лад. Скажи, кто молодец, а, кто? Если бы не я… — полукровка аж подпрыгивал.

— Если ты сейчас ее разбудишь, я выкину тебя отсюда так, что ты успеешь хорошо выспаться в полете, поэтому закрой рот и вали к хашрам и побыстрее, — зарычал Ринсдей глухо, нервно оглядываясь на кровать.

— Как-то тихонько у вас все прошло, даже ширма не сломана… — уже из коридора гоготал Дикс, когда ИнЛекрит наконец вытолкнул его и закрыл дверь, тихо бормоча что-то про придурков и друзей. Беспричинная радость вспыхнула внутри при его виде, магия ожила и поплыла к нему. Я села на кровати и потянулась. Рин сначала замер на секунду, будто любуясь, а потом гибко, как кот, запрыгнул ко мне на постель и опрокинул обратно на подушки. Просунул ладони под спину, наваливаясь на меня сверху, но не придавил сильно, так как опирался на локти.

— Доброе утро, мышка, — проговорил он, ласково и так знакомо нахально улыбаясь. Я хотела какие-то слова ответить, наверное, но Рин прижался ко мне обнаженным торсом, уложив свою ногу прямо между моих, чем сблизил тела сильнее, чем кто-либо до него. Перед глазами пробежались искорки, когда он сначала легко, поверхностно коснулся губами губ, потом, двигаясь медленно и настойчиво, углубил поцелуй, иногда ощутимо, колко, до вспышек перед глазами, прикусывал нижнюю губу. Вытащил из-под меня одну руку, провел ладонью вдоль тела, срывая первый стон, сдержать который у меня получилось ужасно плохо.

Мне казалось, я способна сворачивать горы и осушать моря. Нет, не так. Намного, намного большее могу, что угодно, лишь бы воображения хватило. Пока Рин рядом, пока вот также прижимает к себе…

Я не подозревала о собственных животных инстинктах. Понятия не имела, чего конкретно хочу, но желание оказалось настолько сильным, что напрочь выбило все стеснение или стыд. Вцепившись в плечи Ринсдея, царапала гладкую горячую кожу, а у самой мелкие мурашки то и дело пробегали по рукам. Мышцы болезненно сжимались, низ живота пульсировал, а еще чуть ниже, самое чувствительное место то и дело сводило короткими мучительными судорогами, до жути приятными, но абсолютно не приносящими освобождения от этого сладкого садизма. А тут еще и совершенно очевидный… очевидное «желание» Рина, которому явно тесновато было сейчас в брюках и зажатому между двумя телами.

— Ная, — глухо, безумно прохрипел Ринсдей мне в ухо, тут же прикусив кожу шеи так, что я вскрикнула, сжав его ногу бедрами, выгнулась, пытаясь быть еще ближе. Ладонь Рина неожиданно скользнула в шорты, мягко провела по коже, пальцы нашли какую-то точку и чувствительно сжали ее. В ту же секунду я поняла, что всё, лучше в этом моменте стать уже не может, будто достигла вершины, с которой дальше — уже только вниз. Тело нечеловечески изогнулось, я укусила Рина за плечо, глухо рыча, не придумав ничего лучше, чтобы сдержать необъяснимо рвущийся из груди крик.

Не знаю, сколько длилась эта мучительно прекрасная дрожь, но тело расслабилось неожиданно и, отцепившись от Рина, я рухнула со своей вершины обратно на подушки, тяжело дыша. Отклик рыка еще клокотал у меня в груди, и некоторые мышцы продолжали изредка непроизвольно сокращаться. Очертания мебели немного шевелились, как от движения теплого воздуха, но постепенно обретали четкость. И тут я поняла, что это вовсе не иллюзия сознания. А магия. И ее плотность в комнате была катастрофически огромной.