Не оставались без ее внимания и распустившиеся цветы шиповника. Она с детства любила эти волшебные ароматы, напоминавшие о матери. Стоило Варе вдохнуть их запах, как сразу же представлялась залитая светом кухня и мамины заботливые руки, заваривавшие ягоды в фарфоровом чайничке. Проходя мимо, она всегда ненадолго останавливалась и бережно дотрагивалась до фиолетовых или белых бутонов, переносясь в счастливые мгновения детства.

Варе было всего восемь лет, когда родители сбежали из шумного города куда-то очень далеко, оставив ее с тёткой-пьяницей, сдавшей в детский дом при первой же возможности. Воспоминания об этом месте вызывали у Вари сильнейшее раздражение и обиду, а разговоры тамошних детей об алкоголе, который, по мнению девушки, загубил ее жизнь, – тошноту и ненависть. Найти друзей в этом злосчастном заведении так и не удалось – она отличалась от воспитанников детского дома культурой, упрямством и благоразумием. Именно за эти отличия приходилось расплачиваться – её обижали, травили за манеры и били при каждом удобном случае, а нянечки, смотрящие за детьми, не обращали на эти безобразия никакого внимания, словно им наплевать, как ведут себя подопечные. Главное, что они живы и более-менее целы, а уж условия и нравы, которые дети себе создают, – их дело, их проблемы. Возможно, именно эти условия и научили Варвару быть сильной духом, не бояться унижений и строить жизнь самостоятельно.

Когда ей исполнилось шестнадцать, она при первой же возможности сбежала из детского дома и поселилась на чердаке, где на тот момент уже жили ее нынешние соседи. Там же она скрывалась от милиции и от органов опеки, которые в любой момент могли вернуть беглянку обратно.

Так Варя прожила два года. Всего через несколько дней ей должно исполниться восемнадцать лет. Она с нетерпением ждала собственного совершеннолетия – возможности гулять, где и когда хочется, и даже попробовать устроиться на работу, хотя она слабо представляла, каково это приходить в одно и то же место каждый день. А сейчас ей было необходимо любым способом прокормить себя и пернатого питомца, при этом не попавшись в руки надоедливым стражам правопорядка. Чего она точно не планировала, так это возвращения в детский дом, пусть даже и на один единственный день!

Ближе к полуночи Варя притаилась за углом одного из домов, наблюдая за людьми, прибывшими на вечеринку в ресторан напротив. Из такси вываливались пьяненькие барышни в коротких платьях и юбках сильно выше колен, сверкая золотыми серьгами и браслетами. Их сопровождали стройные темноволосые мужчины с массивными цепочками на шеях, дорогими часами на запястьях. Даже издалека было заметно, что одежда этих людей стоит немалых денег, а носят они её словно повседневную. Вася не сводил глаз с блестящих побрякушек, нетерпеливо перескакивая с лапы на лапу.

Варя достала из рюкзака пачку сигарет и закурила. Курить она начала еще в детском доме. Тогда ей думалось, что модная привычка повысит популярность среди остальных детей, но всё оказалось напрасным – её всё так же ненавидели, несмотря на старания. С тех пор прошло немало времени, детский дом стал неприятным воспоминанием, а привычка осталась.

– Так, смотри. Смотри, птичья твоя голова! – Варя передернула плечом, привлекая внимание сороки к нужным людям. – Это наши клиенты. Видишь? Вон те, что на бордюре сидят. Девушке явно плохо, а парень уже давно скучает, присматривая себе другую. Глянь только, какой браслет на ее руке! Справишься?

Вася расправил крылья, показав готовность, несколько раз что-то буркнул на сорочьем языке и взлетел. Варя тем временем наблюдала за происходящим из-за угла. Птица приземлилась позади девушки, уронившей голову на свои колени, тихонько клюнула её руку в районе запястья и взлетела вновь, унося в клюве блестящий браслет. Минута – дело сделано.

– Знает сорока, где зиму зимовать! Да, Василий? – в ответ птица подпрыгнула, показывая одобрение. – В ломбарде нам отвалят немало за эту красоту! Хватит и на сигареты, и на еду. И может даже дяде Пете настойку пустырника прикупим, да? Во старик обрадуется, будет с кем поговорить. Он такой болтливый, когда под градусом…

Девушка достала из рюкзака начатую пачку печенья и отломила кусочек для птицы, пытаясь тем самым выманить добычу из клюва.

– Интересно ты придумала! – из-за спины Вари раздался незнакомый женский голос.

Девушка резко развернулась и увидела перед собой хорошо одетую женщину средних лет с большими темными очками на носу. И это ночью! Вася же от неожиданности шмыгнул в открытый рюкзак и затаился, держа в клюве улов.

– Не ваше дело. Валите, куда шли! – огрызнулась Варя.

– Какая грубая девочка! Тебя родители не научили уважать старших? – Незнакомка приспустила огромные очки и окинула собеседницу изучающим взглядом.

На секунду Варе показалось, что глаза этой женщины издавали какое-то особое свечение, словно тысячи маленьких блесток отражались от света ночных фонарей, коих в тёмном переулке никогда не было. Этот странный эффект притягивал взгляд, заставлял рассматривать незнакомку с нескрываемым любопытством. Все сказанное улетучилось на второй план – и слова о родителях, и о грубости теперь совершенно не волновали Варю, и даже тот факт, что только что ее поймали с поличным, растворился в свечении необычного взгляда.

– Ах, так ты, небось, сиротка, да? Отлично! – Женщина невинно ухмыльнулась и продолжила, кивнув на браслет в клюве Васи: – Деточка, зачем тебе эта мелочь? Я могу предложить тебе работу, где ты за день сможешь получить гораздо больше, чем когда-либо могла держать в руках. И пусть твоя птица вернет эту безделушку хозяйке – это всего лишь бижутерия.

Неожиданные слова о том, что она сирота, застали Варю врасплох. На секунду она даже подумала, что находится в каком-то фантастическом сне, где на ее лбу огромными черными буквами выведена фраза «Я – сирота. Мне нужны деньги»!