Эфаир достиг своего предела. Как и Крайт. Как и Хэм. Над каждым из них надругались, каждого исковеркали и опустошили. Лишенные утешения, в плену зыбкой надежды, мои Аспиды просто существовали, пока полностью не истощились, наконец осознав, что никакой надежды и нет.

Эту обреченность я слишком ясно читала в скорбной позе Крайта, когда он рассказывал о состояние замученного до потери рассудка Хэма. Её я видела в глазах Эфаира, когда он шел к трону, а казалось, что на плаху.

Сердце моё неистово стучало где-то в висках, набатом предупреждая о приближающейся трагедии. Аспиды устали сражаться. Даже терпению бессмертного приходит конец. И всё же хотелось верить, что я способна что-то изменить. Переломить ход событий, наполнить поломанные жизни новым смыслом, побудить искать выход из этой постылой западни. Да хотя бы просто обнять.

— Значит — нет? — переспросила я.

Замфир покачал головой.

— И не вздумай провернуть что-то за моей спиной, — пригрозил он.

— А как же ежевечерние приемы? — уточнила, старательно подавляя желание открытого протеста.

Очевидно, что открытая демонстрация собственной решимости во что бы то ни стало добиться желаемой встречи, никак не сделает заветную цель ближе. Видимо, придется действовать тайком ото всех. А для этого необходимо притупить бдительность моих беспокойных мужчин в целом и короля в частности.

— Тебя будут охранять.

Делая вид, что принимаю подобный расклад, я кивнула. Плотный сумрак в бальном зале немного посветлел, но колдовская иллюминация всё так же расцвечивала пространство яркими вспышками. Однако видеть друг друга стало проще.

— Не пойму, неужели влечение делает меня такой ценной в твоих глазах? — уводя от одной острой темы к другой почти такой же, решилась я спросить у Замфира.

— Я солгал бы, сказав, что совместимость флёра не имеет никакого значения.

Король положил руку мне на шею, задумчиво погладив большим пальцем впадинку между ключицами.

— Всё же, такое случается редко. И глупо было бы игнорировать подобный знак. А лично для меня и невозможно. С момента своего появления ты не покидаешь мои мысли.

Демонстрируя полное безразличие к окружающей нас толпе танцующих фейцев, Замфир притянул меня ближе и наклонился так, что наши лбы соприкоснулись.

— К тому же, есть кое-что гораздо важнее моих желаний и чувств. То, что выделяет тебя среди самых прекрасных и могущественных Высших. То, что рождает потребность защитить, сберечь любой ценой.

— Юля, — опаляя горячим дыханием, смешанным с запахам стали и раскаленных песков, хрипло прошептал Замфир. — Я король Безымянных, проклятых и отвергнутых всеми изгоев. Моё королевство — это земля обреченных. А ты… То, что ты сделала с Арканумом… Мог ли я когда-нибудь мечтать, что буду держать в своих нечестивых руках столь хрупкую и столь великую ценность?

Его признание, такое пылкое и сокровенное, ошеломило меня. Какая-то невидимая стена, внутри которой я с самого начала отгораживалась от правителя Пустых земель, рухнула с грохотом и пылью, оседая на губах трепетным благодатным поцелуем.

Наши губы соединились. Едва ощутимо, словно знакомясь. И тут же разомкнулись, оставляя после себя шлейф недосказанности и какой-то новой, почти осязаемой близости.

— Пойдем.

Король переплёл наши пальцы и потянул прочь из зала.

Ночь прибытия Темных ко Двору железного короля стала для меня временем потрясений.

Привычное представление о жизни давно уже сошло с орбиты и, бешено вращаясь, продолжало уноситься куда-то в безбрежные неизведанные глубины «космоса» Высоких Холмов.

В сопровождении Замфира и Лаэрна я поднялась на коронный этаж. Когда печать переноса угасла, переместив нас в общую гостиную, на первый план вдруг вышла жуткая неловкость, которая на некоторое время вытеснила все иные мысли и волнения.

Мужчины смотрели на меня хищно и расчетливо, словно что-то прикидывая про себя. Я впервые оказалась под перекрестным вниманием такого рода и совершенно растерялась. Какая-то новая часть меня, гораздо более раскованная и азартная, с готовностью подсказывала какого рода мысли так захватили Высших…

Однако, к подобному повороту я не была готова от слова «совсем». И даже настороженно попятилась, нарушив одну из основных заповедей фейцев — не бояться и уж тем более не демонстрировать свой страх.

Чувственный голод в их глазах вспыхнул языками темного пламени, и я ощутила, как легкий испуг странной сладостью разлился по телу, сосредоточившись внизу живота вязкой тяжелой потребностью.

Наткнувшись на одно из многочисленных кресел, стоявших здесь уютной мебельной группой, я обошла его и встала за спинкой, прикрывшись ею как щитом. На ум пришла сказка про Красную шапочку и её самоубийственные вопросы переодетому бабушкой волку. «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?».