– Нам не хотелось бы обременять барышню, - в последней попытке произнес Шен. – Мы собирались сегодня очень много ходить.

– Ничего, мы, деревенские жители, привыкли целый день быть на ногах, - улыбнулась Мори.

– Что ж, тогда в путь, - вздохнул Шен.

Мори тут же заняла выгодную позицию между ним и Муаном, поближе к последнему. Ученики недовольно поплелись сзади. Они и обычно шли сзади, но сейчас присутствие Мори раздражало практически всех. Разве что Ал не обращал на нее внимания, все еще пунцовея от утреннего происшествия.

Прихватив с собой плетеные конические шляпы от дождя, заклинатели, сопровождаемые дочерью старосты, двинулись вверх по улице.

Деревня казалась пустой. Вначале Шен решил, что дело в плохой погоде или в том, что жители ушли на поля или еще куда… Но постепенно стал замечать ветхие покинутые дома.

– Да, - кивнула как-то Мори, - здесь жил старый знахарь, но он умер в том году.

Таких домов был не один и не два, через каждые три-четыре жилых дома стоял один нежилой.

– Многие жители покинули деревню? – предположил Муан.

– Как сказать… - вздохнула Мори. – Деревня постепенно становится меньше, это да. Многие умирают, не оставляя наследников.

«Возможно, в этом и нет ничего необычного, - подумал Шен. – Деревня в глухих местах, не многие захотят переехать сюда в семью мужа…»

Они гуляли по улицам уже больше часа, но им повстречалось всего около десятка человек. В основном они старались не смотреть на пришлых, поглядывали исподтишка. Одна бабка сплюнула на землю при их приближении. Какая-то не очень гостеприимная деревня.

– Пойдем туда, - скомандовал Шен, указав на крайнюю дорогу, виляющую ближе к горе.

– Да там всего пару домов на окраине и больше нет ничего, - возразила провожатая.

– Ничего, - обезоруживающе улыбнулся Шен, - мне интересно осмотреть окрестности.

Поворачивая на перекрестке направо, они прошли мимо жилого дома, во внутреннем дворе которого с граблями стоял высокий худой мужчина. Его лицо выражало явные признаки слабоумия. Он провожал их пристальным взглядом, но, внезапно, завидев идущего последним Ала, громко заверещал:

– Отродье! Отродье! Бесовское отродье!

Шен вздрогнул от неожиданности. Он было подумал, что в этой деревне оказался кто-то, признавший в нем хозяина Проклятого пика, и несколько удивился, когда увидел направление указующего перста умалишенного.

– Что он такое орет? – возмутился он.

– Простите, простите, - быстро стала кланяться, извиняясь, Мори. – Этот человек не в своем уме. Простите. Пойдемте скорее.

Они отошли на достаточное расстояние, слабоумный скрылся за домами и его крики уже были не слышны, когда Шен не выдержал и уточнил:

– Почему он указывал на Ала?

– Дело в его волосах, - поведала Мори. – У нас в деревне ходит давнее поверье, что, если ребенок рождается с белыми волосами, – значит его подкинули демоны.

Шен посмотрел на Муана. Волосы того все еще были пепельного оттенка, не в пример темнее, чем были раньше.

– Кстати, Муан, давно хотел спросить… Почему у тебя волосы такого цвета? Что ты с ними сделал?

(Или не сделал. Давно не мыл, к примеру.)

Муан посмотрел на него слегка скривив губы.

– Это после посещения мертвых вод, - все же соизволил поведать он.

– Ты их мыл? Это не смывается?

– Конечно же мыл!

– Хм, забавный способ окраски. А тебе как больше нравится?

– А тебе как больше нравится? – неожиданно продублировал его вопрос хозяин пика Славы.

– Ну… - Шен честно внимательнее посмотрел на него, стараясь объективно оценить изменения. – И так и так неплохо. Во всяком случае, не думаю, что тебе стоит беспокоиться по поводу того, что ты стал менее симпатичным. Верно, барышня Мори?

– Что? – растерялась та. – А…

– Не берите в голову, - предложил Шен, посмеиваясь.

Таким образом первоначальная неприятная тема была полностью забыта.

Они продолжали идти по дороге. По правую руку от них возвышался лес, с левой стороны все еще тянулись деревенские домики. Они миновали два последних, оба оказались покинутыми. Дальше дорога виляла к югу, забирая выше в горы. Через высокий далекий пик, словно пена, переливалось пушистое белое облако. Опускаясь ниже, оно угрожающе темнело, набухая дождем, точно свежей кровью.