– Фред, Джордж! Если вы немедленно не прекратите, я напишу о вашем поведении миссис Уизли.

Рон, который вертелся рядом, тут же отступил немного назад, выдвигая в первые ряды Мальчика-Который-Выжил:

– Гермиона! Ну зачем так! Подумаешь, ведь ничего страшного ещё не случилось.

Сказав это он толкнул Невилла локтём в бок. Тот лихорадочно закивал:

– Действительно, ничего страшного, они наверное знают...

– Хватит! – рявкнула Гермиона. – Я сказала, что этого больше не будет, значит не будет! И хватит строить из себя тряпку, Рональд! А ты, Невилл лучше бы учился, чем потакать всяким глупостям!

Волей-неволей, но близнецам пришлось свернуть свою деятельность, по крайней мере здесь, в гостиной. "Хорошо хоть никаких глобальных выходок в этом году не было, – подумала девушка, – типа гигантских тараканов. Хотя... Может, они просто Поттера ждут?"...

***

Гермиона с явным неодобрением смотрела на близнецов Уизли. Эти опять устроили в общей гостиной Гриффиндора что-то среднее между показательными испытаниями своих хулиганских штучек и рекламной акцией. Рон, её коллега, староста мальчиков, старательно делал вид, что смотрит в другую сторону. Был бы здесь Гарри, несомненно, он был бы старостой и смог бы одёрнуть этих великовозрастных балбесов. Уж его бы они точно послушались, как-никак именно он дал им денег на будущий магазин, а вот Рон, как выяснилось, только и может придираться к слизеринским первокурсникам, на большее его авторитета не хватает. Староста тяжело вздохнула и направилась к близнецам:

– Фред, Джордж! Если вы немедленно не прекратите, я напишу о вашем поведении миссис Уизли.

– Гермиона! – Фред сделал испуганное лицо. – Ты же не сделаешь этого?! Нельзя так расстраивать маму! Ронни! Скажи ей!

– А... Э... – только и выдавил покрасневший Рон.

– Сделаю! – рявкнула Гермиона. – Я сказала, что этого больше не будет, значит не будет! Если не хочешь расстраивать маму – заканчивай устраивать безобразия! – и, уже обращаясь к своему коллеге, старосте мальчиков: – Хватит уже строить из себя тряпку, Рональд!

Волей-неволей, но близнецам пришлось свернуть свою деятельность, по крайней мере здесь, в гостиной. Уже возвращаясь к своим урокам, девушка подумала, насколько им всем не хватает Гарри...

***

Альбус Дамблдор отложил в сторону папку с личным делом Гарри Поттера и устало потёр виски. Следовало быть абсолютно правдивым перед собой: Поттер подходил на роль Ребёнка Пророчества гораздо лучше Лонгботтома. Но... опять это вездесущее Но. Куда списать при таком раскладе самого Лонгботтома? Да и как, скажите на милость натаскивать Поттера на должность Героя, когда папа с мамой уже хорошо накрутили его на предмет собственных взглядов на политику. Чёртовы независимые кланы! Вольдеморт бы их всех побрал!...

...После переваривания ментальной тушки Вольдеморта (вернее, того осколка вольдемортовой души, который ему достался) Гарри приходил в себя долго. Права была Нарцисса, вываливать всю эту дрянь на голову пятнадцатилетнего подростка слишком жестоко, даже если это сам Гарри Поттер, проживший две жизни в разных вселенных. А самым тяжёлым было видеть глазами Вольдеморта гибель собственных родителей. И как-то объединить в своей жизни, своей душе, тот факт, что погибнув там – они живыздесь.Но родительские любовь и забота сделали своё дело, здоровая, свободная теперь от враждебных влияний психика быстро пришла в норму, а воспоминания Врага были настолько лишены каких-либо эмоций, что Гарри вскоре вообще стал воспринимать их как плохой триллер, который ему пришлось посмотреть. Изучение информативной части доставшейся ему чужой памяти подросток решил оставить на потом. Тем более, что крёстная во время своего очередного визита заявила, что назначенное ей лечение проходит очень даже хорошо и Гарри скоро сможет отправиться в школу.

Сам Гарри испытывал по этому поводу очень противоречивые чувства. С одной стороны, он уже успел соскучиться по Хогвартсу, хотелось опять встретиться с Драко, который был большим его другом в той, прошлой жизни здесьи искренне радовался возвращению приятеля. Хотелось снова окунуться в совместные шалости, не омрачённые постоянным присутствием Вольдеморта. Окунуться в чистое, незамутнённое проблемами и ответственностью детство. С другой, при мысли о расставании с родителями накатывала тоска. Почему-то появлялся страх потерять их снова. Казалось, что стоит ему попасть в Хогвартс и это будет тот Хогвартс, в котором ему пришлось сражаться с Вольдемортом за философский камень, лезть в Тайную Комнату, участвовать в Турнире Трёх Волшебников... Там, где его мама и папа были убиты Вольдемортом. Там, откуда он ушёл. Мама понимает его страхи. Возможно потому, что и сама чувствует нечто подобное.

– Мы будем тебе часто писать, – говорит она, – а хочешь, будем приезжать по выходным?

Практика, как выяснилось, довольно частая в волшебных семьях.

– Хорошо, – говорит Гарри.

Чем ближе было отправление в Хогвартс, тем чаще случались такие разговоры. И тем меньше Гарри сидел с книжками и чаще отправлялся бродить в парк. Однажды, во время такой прогулки он случайно вышел к фамильному склепу. При взгляде на него в душе появилась какая-то странная тревога. И в то же время что-то словно тянуло Гарри внутрь. Юноша постоял какое-то время и пошёл на этот зов.

Оказалось, что небольшое снаружи сооружение было всего лишь входом в длинный туннель. По бокам этого туннеля тянулись закрытые каменными плитами ниши. В колышущемся свете факелов, которые зажигались при его приближении, Гарри читал надписи на этих плитах. Имена, даты, эпитафии... Знания, полученные в детстве здесь,позволяли свободно разбирать руны, которыми были сделаны большинство надписей. Постепенно рунические надписи сменились латиницей – судя по датам, это произошло веке в шестнадцатом. Гарри и не заметил, как добрался до конца туннеля. Вот последняя плита и несколько свободных ниш рядом. Юноша вздрогнул, прочитав на этой плите: "Гарольд Джеймс Поттер. 1980 – 1992."