Шрифт:
К сожалению, Алянский ни слова не написал о том, в каком русле шли «долгие размышления», какие варианты названия предлагались и отметались, почему выбор остановился на «Алконосте» и, наконец, какие мотивы сыграли решающую роль при принятии решения. Напротив, он изо всех сил подчеркивал фактор случайности в цепи событий, приведших к возникновению издательства. Умаляя собственную идеологическую и организационную роль в происходящем, он пытался представить себя наивным простачком и даже невеждой. Это разительно противоречит не только издательской биографии Алянского, но даже тому впечатлению, которое он производил на окружающих, например на Блока. «Алянский <…> человек деятельный, „американец“. Думаю, у нас с ним выйдут дела», – характеризовал его Блок в письме Белому от 5 сентября 1918 года (Белый – Блок. С. 517). Особенно неубедительно образ простачка и невежды выглядит в сцене разговора с Вячеславом Ивановым, касавшегося, в частности, и интересующей нас проблемы названия издательства:
Я объяснил, что я издатель «Соловьиного сада» и что мне хотелось бы получить для издательства стихи или прозу Вячеслава Иванова.
И опять острый взгляд кольнул меня. Он неожиданно спросил:
– Скажите, а почему «Алконост» вы печатаете с мягким знаком?
Что мог я ответить? Шут его знает почему. Я никогда не думал над этим вопросом; вероятно, где-нибудь так было напечатано, пытался я вспомнить. Но я молчал 421 .
Вопрос Иванова был обусловлен тем, что на обложке первой книги, выпущенной Алянским («Соловьиный сад» А. А. Блока), название издательства писалось с мягким знаком – «Альконост». Алянский продолжал:
421
Алянский С. М. Встречи с Александром Блоком. С. 55.
Вячеслав Иванов пришел мне на помощь: он объяснил, что мягкий знак в этом слове употреблять не следует, что слово это имеет такое-то происхождение (а какое – не помню), и рассказал несколько легенд о вещей птице Алконост. С раскрытым ртом я как зачарованный слушал эти интереснейшие легенды 422 .
В предваряющем книжную публикацию журнальном варианте воспоминаний 423 Алянский еще более акцентировал свою беспомощность, доводя ситуацию до комизма: «Но я молчал, как школьник, который не выучил урока. А Вячеслав Иванов, как добрый учитель, пришел мне на помощь <…>» 424 .
422
Там же.
423
Алянский С. М. Встречи с Блоком (Из записок издателя) // Новый мир. 1967. № 6. С. 159–206.
424
Алянский С. М. Встречи с Блоком (Из записок издателя). С. 172.
И действительно, если верить мемуаристу, то выходит, что будто он и впрямь не знал ни преломлений образа Алконоста в русской традиции, ни значения слова «Алконост», ни даже написания слова – то есть выбрал название для издательства бессознательно, на основе интуитивно понравившихся ему сладких созвучий.
Все это кажется маловероятным, если даже исходить из самых общих соображений, и уж вовсе неправдоподобным, если учитывать, что с 1908 года Алянский работал в библиотеке знаменитого петербургского коллекционера и библиофила Левкия Ивановича Жевержеева (1881–1942) 425 , занимаясь там отнюдь не стиранием пыли с корешков, а научным описанием и составлением картотеки этого собрания 426 . Так что говорить о малокультурности Алянского вряд ли приходится. Что же касается его неграмотности 427 и якобы допущенной им вследствие неграмотности орфографической ошибки в названии издательства, то и здесь не все так просто, как представил в мемуарах Алянский и как вслед за ним нередко повторяют 428 .
425
См.: Левкий Жевержеев – меценат и коллекционер: Штрихи к портрету / Сост. А. К. Жевержеев. М.: Маркон-Аметист, 2010.
426
Алянский С. М. Встречи с Александром Блоком. С. 11–12. См.: Жевержеев Л. И. Опись моего собрания. Т. I: Русская литература и беллетристика. №№ 1–3257. Пг.: Книгопечатня Шмидт, 1915. Также: Ильина О. Н. Левкий Иванович Жевержеев (1881–1942) и его «Опись моего собрания» // Труды Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств. СПб., 2013. С. 156–173.
427
Стоит отметить, что предметом гордости Алянского-гимназиста была пятерка по русскому языку (см.: Алянский С. М. Встречи с Александром Блоком. С. 31).
428
Ср.: «Вследствие малой общей культурности обоих издателей в то время слово „Алконост“ было напечатано с мягким знаком – „Альконост“. Только после разъяснения Вяч. Иванова название издательства стали правильно печатать» (Глейзер М. М. Издательство «Алконост». 1918–1923. С. 14); «И в июне 1918 г. первая книга „Алконоста“ вышла в свет (правда, под маркой „Альконост“. Затем ошибка в написании была исправлена, по указанию Вяч. Иванова, и все остальные книги вышли под маркой „Алконоста“») (Чернов И. А. А. Блок и книгоиздательство «Алконост». С. 531).
В действительности допускались и практиковались самые разные варианты написания слова: Алконост, Алконос, Алканост, Алкион, Алькион, Альконост и др. В языке образованного сословия и литературных кругах «Альконост» с «Алконостом» существовали фактически на равных правах. «Альконост», например, фигурирует в путеводителе П. П. Перцова при описании Третьяковской галереи (1925) 429 или в стихотворении Александра Ли (Перфильева) «Воскресение Христово» из сборника «Листопад» (1929):
429
«Боковой зал XII посвящен Виктору Васнецову (р. 1848). <…> Впервые оригинальность художника сказалась в картинах на сказочно-былинные темы, которые были новостью и для русской живописи. Таковы: <…> „Сирин и Альконост“ <…>» (Перцов П. П. Художественные музеи Москвы: путеводитель. М.; Л.: ГИЗ, 1925. С. 46–47).
Уже после изъятия мягкого знака из названия издательства 431 многие в кругу Алянского по-прежнему упорно продолжали называть Альконостом и издательство, и издателя. Среди них были и М. И. Цветаева (например, в письме В. В. Рудневу от 5 июля 1934 года 432 , а также в «Сводных
430
Перфильев А. Стихи. Мюнхен, 1976. С. 31. К этому стихотворению мы еще вернемся чуть позже. Его автор А. М. Перфильев (1895–1973) участвовал в Первой мировой и в Гражданской войне (на стороне белых); в 1921 г. бежал в Латвию, в 1944-м – в Германию. Второй сборник его стихов «Листопад» вышел в Риге в 1929 г. под псевдонимом Александр Ли. Здесь же упомянем книгу Ивана Сергеевича Хвостова (1887–1955) «Песни Альконоста» (Первый сборник стихов и поэм. Посмертное издание под ред. П. П. Анненкова. Брюссель: Издание журнала «Родные просторы», 1960).
431
Любопытно, что мягкий знак был сначала изъят из названия издательства на книгах (после «Соловьиного сада» – все они помечены как выпущенные «Алконостом»), но на фирменных издательских бланках сохранялся еще достаточно долго. Как отмечено А. С. Александровым, письма Алянского Вяч. Иванову за период с 8 августа 1918 г. по 10 февраля 1919 г. отправлялись на бланках издательства «Альконост». И только письмо от 11 августа 1919 г. уже «написано на новом бланке, где название издательства указано без мягкого знака» (Переписка Вячеслава Иванова с С. М. Алянским (1918–1923) / Вступит. статья, подгот. текста и коммент. А. С. Александрова // Русская литература. 2011. № 4. С. 96.
432
«Вам (С<овременным> з<апискам>) мой Блок не подойдет, ибо там много о втором его мнимом сыне, в к<оторо>го я так поверила, что посвятила ему целый цикл стихов („Стихи к Блоку“, Берлин, <19>22 г.) и рассорилась из-за него с „Альконостом“ – тогда же» (Цветаева М. И. Собрание сочинений: В 7 т. / Сост., подгот. текста и коммент. А. А. Саакянц и Л. А. Мнухина. М.: Эллис Лак, 1995. Т. 7. С. 451). Примечательно, что вслед за исследователями проектов Алянского авторы комментариев к этому письму тоже исправляют мнимую «ошибку» Цветаевой, невольно уличая и ее в неграмотности: «Альконост – издательство „Алконост“ (1918–1923). <…> Первая книга издательства „Алконост“, вышедшая в июне 1918 г. (А. Блок. „Соловьиный сад“), имела гриф „Альконост“. В последующих изданиях ошибка была исправлена».
тетрадях» 433 ), и Б. А. Пильняк (например, в письме М. М. Шкапской от 16 сентября 1921 года 434 ), В. Э. Мейерхольд («О, „Альконост!“» – с пафосом обращался он 1 марта 1919 года к Алянскому в юбилейном альбоме 435 ).
«Альконостом» называл издательство Алянского и К. И. Чуковский, например, в дневниковой записи за 4 сентября 1919 года: «Третьего дня Блок рассказывал, как он с кем-то в Альконосте запьянствовал, засиделся, и их чуть не заарестовали <…>» 436 .
433
Цветаева М. И. Неизданное: Сводные тетради / Подгот. текста, предисл. и прим. Е. Б. Коркиной, И. Д. Шевеленко. М.: Эллис Лак, 1997. С. 68–69.
434
«Весной Ремизов говорил мне, что Алянский („Альконост“) взял бы у меня – для маленькой книжечки…» (Пильняк Б. «Мне выпала горькая слава…»: Письма 1915–1937. М.: Аграф, 2002. С. 129).
435
Государственный мемориальный музей-заповедник Д. И. Менделеева и А. А. Блока. КП-1540. Л. 5. Воспроизведение см.: Белов С. В. Мастер книги: Очерк жизни и деятельности С. М. Алянского. С. 26. Также: Шахматовский вестник: К 75-летию со дня смерти А. А. Блока (1921–1996). 1996. № 6: Из собрания Государственного и природного музея-заповедника А. А. Блока. Каталог. Вып. 1. С. 45 (к сожалению, в этом каталоге при воспроизведении автографов все «Альконосты» переправлены на «Алконосты»).
436
Чуковский К. Дневник (1901–1929) / Сост., подгот. текста, коммент. Е. Ц. Чуковской. М., 1991. С. 115.
Показательно, что даже Блок, курировавший первые шаги начинающего издателя и бывший в курсе всех его дел, не только не обратил внимания на эту якобы ошибку, допущенную, кстати, при публикации его же книги, но и без смущения воспроизвел ее в дарственной надписи на только что вышедшем «Соловьином саде»: «Самуилу Мироновичу Алянскому с искренним пожеланием успеха издательству „Альконост“. Александр Блок. VII 1918» 437 . В письмах Алянскому придерживался этого написания и Белый 438 . Не отказался он от мягкого знака и в позднем «Ракурсе к дневнику»: «Начало сближения с К<нигоиздательст>вом „Альконост“» (РД. С. 443).
437
Цит. по: Белов С. В. Мастер книги: Очерк жизни и деятельности С. М. Алянского. С. 17–18.
438
См. об этом в комментарии Дж. Малмстада к переписке Белого и Алянского (к письму от 6 июля 1918 г.). К сожалению, Дж. Малмстад, также посчитав такое написание ошибочным, убрал мягкий знак и исправил «Альконост» на «Алконост» (Андрей Белый и С. М. Алянский. Переписка // Лица: Биографический альманах. Вып. 9. СПб.: Феникс, 2002. С. 71).