Как глава и не сомневался, новичок дёрнул головой вверх и не стал опускаться до выпрашиваний.

– Как мне это сделать? – спрашивает он.

– Ты ослушался приказа старейшины и моего приказа, поэтому простоишь на этих досках, – с этими словами он сделал полуоборот и указал пальцем на небольшую вышку недалеко от них. Вертикальная постройка представляла собой, на первый взгляд, неприметное строение из дерева без намёка на лестницу. И правда, Коннор её даже и не заметил, когда первый раз оказался на главной площадке. На верхушке постройки располагался деревянный блин с выступающими деталями брёвен. Волнистая, не гладкая, поверхность была не самым лучшим местом для сидения человека. Плюс к этому на вышке висели верёвки, видимо, связывающие по рукам и ногам. – До ночи, – тем временем продолжил глава. – Если не потеряешь сознание к этому времени, я подумаю над тем, чтобы отдать тебе твою вещь.

После глава дал знак собратьям, а сам снова ушёл в неизвестном направлении. Ассасины Огня обступили мальчика. Сам же он ещё не до конца понимал, что сейчас происходит. Они сами переодели его в наряд ассасинов и тут же вместе схватили его, потащив к той самой вышке. Двое взяли его под руки и ловким и мощным прыжком оказались наверху, на оказавшейся такой узкой доске из выступающих брёвен. Коннор молча терпел всё, что с ним делали дальше. Он в какой-то момент решил, что выбора у него всё равно нет, а если будет и дальше упираться, сделает только хуже. И был абсолютно прав. Ассасины взялись за верёвку и привязали кисти и лодыжки парня к вышке, сильно натянув её так, что парень сейчас стоял на коленях, руки были заведены назад в натяжении. Когда они спрыгнули, ведро ледяной воды приветствовало тело мальчика, делая дерево скользким и от этого ещё более угнетающим.

Проходили часы ожидания ночи. Коннор стоял на коленях в самой неудобной позе, какую только можно было представить. Все его мышцы были напряжены практически до предела, ни на секунду не расслабляющиеся, отчего все конечности быстро затекали. Ещё чуть-чуть, думал он, и всё его тело сломается. Запястья и лодыжки болели от тугих узлов. К середине дня его начало мутить, а голова кружиться от нарушенного потока крови в организме. Когда же его сознание начинало теряться в пространстве, его ноги испытывали тяжёлые удары прутом. Но он был даже рад этому, потому что это довольно неплохо отрезвляло. Ему нужно было продержаться в сознании до наступления ночи, а потом он получит надежду на возвращение кольца. Такие мысли подбадривали его и даже питали его небольшой силой.

Никто не смотрел на мучения парня. Ассасины не испытывают жалости, особенно к новеньким. Ты должен понимать, что в жизни бывают моменты, когда надо уметь уступать, а что важнее – исполнять приказы. В этом Коннор был теперь уверен. С трудом терпя невыносимую боль, Коннор начал осознавать, что имел в виду глава клана, когда говорил, что ассасины – это люди и не люди одновременно. Он подумал о том, как они недавно спокойно разговаривали у реки, а сейчас он подвергался жёсткому наказанию по приказу того же главы. Парень понял, что мир ассасинов – сложная вещь, в которой не всегда всё будет однозначно. Здесь от твоего выбора зависит, будешь ты существовать в рамках клана как рядовой, который не создаёт проблем или как бунтарь, не выполняющий приказы старших и портящий атмосферу. Все мы здесь братья, но уважение ещё надо постараться заслужить: вот, что говорил приказ главы клана наказать его.

Единственный зритель, который нашёлся, был тот самый блондинистый мальчик его же возраста. В какой-то час он подошёл к вышке так, чтобы Коннор смог заметить его. Но зритель молчал, с долей неприязни смотря на него. Саксонский не понимал его мотивов. Его взгляд был таким же настороженным, как и в первый раз.

– Что тебе нужно? – не выдержал парень и спросил его. – Нравится смотреть на страдания другого?

– Ты это заслужил, – просто ответил тот.

Его голос оказался даже не грубым, а где-то бархатистым. По правде, его вид говорил об обратном, но в действительности всё оказалось по-другому.

– Как… тебя зовут? – уже с трудом выговаривая слова, поинтересовался молодой ассасин.

Но вместо ответа зритель развернулся и пошёл прочь. Коннор проводил его непонимающим и уставшим взглядом, а потом его голова опустилась вниз, больше не в силах поддерживать вертикальное положение.

Где-то через час, когда солнце уже наполовину село, блондин вернулся на прежнее место. Он снова встал вплотную к вышке, чтобы Коннор мог его, как следует, видеть. Парень не заметил, он почувствовал, что к нему снова пришли, и открыл глаза. Посиневшие конечности он практически уже не чувствовал. Сердце стало биться намного медленней. Однако когда зритель появился снова, оно будто чуть-чуть ожило. Присутствие подозрительного, но всё же человека немного успокаивало парня.

– Что ты сделал главе? – вдруг прорезал тишину блондин.

– Не хотел отдавать вот это, – сам ответил глава клана, неожиданно появившись рядом с задавшим вопрос. Он держал в пальцах кольцо Коннора, показывая парню. – Что ты делаешь?

– Ничего, глава. Просто жду, когда наступит луна. Что будет тогда? – загадками начал изъясняться этот странный тип, промелькнуло в голове Коннора.

Глава клана, похоже, тоже не собирался задерживаться, поэтому, бросив мимолётный взгляд на наказуемого и предупредив, что осталось несколько часов, снова скрылся. Когда же прошёл ещё один час, ушёл и блондин. За это время они не сказали друг другу больше ни слова. Только зритель пристально следил за каждым движением парня.

****

Наконец, приходит долгожданная ночь. Коннор ещё в себе. Но, кажется, его последние силы уже на исходе. В поле его зрения появляются глава, пара старейшин и ассасины. Все вдруг приходят посмотреть на то, чем кончится его наказание. Сам же парень почему-то следит за тем, что делает блондин.

– Коннор, твоё время вышло. Раз ты продержался столько, сколько нужно, я отпущу тебя. Но всё же… ты должен показать мне, насколько это кольцо, – он достал его из кармана и выставил перед владельцем, – важно для тебя, чтобы я без сомнений отдал его тебе. Держи этот нож, – он кинул его почти в самые руки. – Сможешь освободиться хотя бы от верёвок на ногах, я без лишних слов выполню обещание.