Я повернулся, чтобы извиниться, но она уже ушла, а я все еще был загипнотизирован Элис, которая покачивалась, прижимаясь к Леону, когда его язык скользил в ее рот. Это было похоже на чертовски выгодное предложение, как будто он показывал мне, как хорошо было бы встать на его место. И, черт возьми, я купился на это.

Леон прервал поцелуй, переместил свой рот к ее уху и что-то прошептал ей. Ее глаза переместились на меня, и он подтолкнул ее вперед, положив руки на ее бедра, чтобы подвести ее ко мне. Она бросила на меня вопросительный взгляд, хихикнула над чем-то, когда Леон вновь шепнул о чем-то.

Я сделал еще один глоток голландской храбрости, затем передал свою чашу одному из моих волков, чтобы тот присмотрел за ней. Я ждал, пока Элис подойдет ко мне: руки Леона коснулись ее живота и скользнули вверх, чтобы забраться под топ. Она прикусила губу, останавливая его и снова пускаясь в пляс, прижимаясь попкой к его промежности.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки, понимая, что это не вариант, так как мое сердце упало. Леон подтолкнул ее ко мне, отступая назад и она удивленно оглянулась через плечо.

Я застыл на месте, когда ее взгляд прошелся по мне и мое сердце забилось в сильном ритме. В воздухе над нами сверкнула молния и толпа удивленно вскрикнула.

Губы Элис разошлись. Она даже не вздрогнула.

Раздался гром, и я почувствовал его до самых костей: моя сила нарастала вокруг нас в атмосфере, темные облака надвигались сверху, заслоняя луну.

— Данте, — прошептала Элис, придвигаясь ко мне и внезапно она стала всем, что я мог видеть.

Молния снова пронзила небо, когда она положила руку мне на грудь, чтобы почувствовать, как быстро бьется мое сердце. Волоски на ее руках встали дыбом и она глубоко вдохнула, буря отхлынула от меня и вспыхнула в ее глазах.

— I cieli si scontrano per te, carina, — промурлыкал я. Небеса сталкиваются для тебя.

Она придвинулась ближе, прижалась своим телом к моему, ее руки скользнули вверх по моим плечам. Она тяжело дышала, а я пытался сдержать поток электричества, исходящий из моего тела. Я не хотел причинить ей боль и судя по ее глазам, я делал все, что угодно, только не это.

Ее пальцы коснулись моих волос на затылке, и я издал тихий стон. Она закусила губу, приподнявшись на цыпочках, так что ее груди прижались ко мне. Я положил руки ей на бедра, туда, где был Леон и она начала задыхаться, когда от меня исходила новая волна электричества.

— Это слишком много? — прошептал я ей в губы.

— Нет, этого недостаточно, — ее губы прижались к моим, и их полнота и теплота были такими, какими я только мог себе представить.

Я застонал, притягивая ее к себе, скользя рукой по бархатной гладкости ее спины.

Ее клыки выскочили и втянули кровь с моих губ, стон наслаждения вырвался из нее, когда она просунула свой язык в мой рот. Я проглотил ее поцелуй, как дождь и рванулся к ней, словно в ожидании бури. Я гладил ее язык своим, ощущая вкус крови, вишни и бури, бушевавшей между нами.

Я становился все более твердым для нее, когда она прижималась ко мне и наш поцелуй становился все более грязным, все более диким. Мне было все равно, кто смотрит, я получал приз всей своей гребаной жизни и собирался насладиться каждой его каплей. Ее руки следовали по линиям моих плеч, сжимая затвердевшие мышцы, когда она пыталась придвинуться еще ближе, из ее уст вырывались стоны, доводя меня до исступления.

В небе прогремел гром и мой Клан разразился одобрительными возгласами. Кто-то включил музыку и Элис начала тереться об меня в такт ритму. Я был тверд как ад, и она знала это, доводя меня до безумия трением между нашими телами.

Элис отстранилась со вздохом, и я обнаружил Леона позади нее, его руки обвивали ее талию, когда он прижимался к ней. Он наклонил голову для поцелуя и она подарила ему его, ее руки все еще крепко сжимали меня. Я знал, что у нас есть зрители и мне было абсолютно наплевать. Даже когда подруга Синди Лу, Амира, достала свой Атлас и начала записывать. Потому что к черту все. Я был королем Клана Оскура. Мне не нужно было никому объяснять свои действия. Эта девушка пленила меня и если мне пришлось разделить ее с другом, чтобы привлечь ее внимание, то это не было самой большой жертвой в мире.

Леон захихикал, опустив свой рот к ее горлу, и я наклонился, чтобы украсть у нее еще один поцелуй. Она смеялась мне в губы, а мы втроем танцевали так, словно у нас не было никакого гребаного достоинства, и я не думал, что оно у меня вообще есть.

Когда я был примерно в десяти секундах от того, чтобы потащить ее и Леона обратно в общежитие, Элис выскользнула из-под опоры наших тел и повернулась к нам лицом. Ее губы были пухлыми и покрасневшими, а блеск в глазах заставил меня застонать.