– Спасибо, - язвительно ответила моя королева.
– Это было именно то, что я хотела услышать.

– Но опять же, Каменное Сердце в тот раз не засветилось, - сказала тёмная эльфийка.
– Это оставляет для тебя надежду.

Лиандра повернулась ко мне.

– А эта коронация имеет законную силу? И почему ты сделал всё таким образом? Разве было бы не лучше пойти в храм? И вообще у тебя есть право меня короновать?

– Мне показалось, так будет правильно. Боги видели это и здесь, а Каменное Сердце утвердил тебя. Я не короновал тебя. Это сделали боги и Каменное Сердце, королевский меч Иллиана. Но если тебя это успокоит, то это та же самая клятва, которую давала Элеонора.

– Как это?
– удивилась она.
– Я думала, она была коронована в храме.

– Да. Но с тех пор, как Владир Хитрый был случайно обезглавлен Каменным Сердцем во время коронации, при коронации используется только копия меча. Элеонора узнала об этом, попросила меня взять Каменное Сердце, и мы на носилках вынесли её в маленький садик, который она так любила. Там она попросила меня короновать её снова. Она сказала, что должна знать, по праву ли носит венец. Для неё Каменное Сердце тоже воссиял.
– Я улыбнулся.
– Если это было достаточно хорошо для нее, моя королева, то и для вас тоже.

И если бы Каменное Сердце попытался во время коронации хоть раз взбрыкнуть, я бы его расплавил. Я был уверен, что эта чёртова штука тоже об этом знала.

– Моя королева, - повторила она.
– Вот значит кем я стала для тебя сейчас?

– Да, - тихо ответил я и сглотнул.
– Вы не можете быть чем-то большим. Разве этого недостаточно?

Её фиолетовые глаза расширились, когда она поняла, о чём я говорю.

– Этого должно быть достаточно, верно?
– выдохнула она.

– Да.

– Тогда встаньте, граф Родерик фон Тургау. И все остальные тоже.
– Она одарила нас жёстким взглядом.
– Не хочу больше никого из вас видеть перед собой на коленях.

Затем она засмеялась и вытерла слёзы.
– И вот я уже сделала свою первую ошибку… Зиглинда, подойди и встань на колени. В последний раз.
– Лиандра улыбнулась и покачала головой.
– Видимо, мне придётся научиться лучше следить за своими словами.

Она вытащила Каменное Сердце, в то время как Зиглинда склонила перед ней голову.

Она слегка коснулась клинком лба и плеч Зиглинды.

– Во имя Иллиана, встаньте, Зиглинда фон Эберхерц, рыцарь Ордена Розы.

Зиглинда изумлённо посмотрела на неё, и Лиандра засмеялась.

– Этих слов достаточно, - промолвила она.
– Хавальд в этом хорош, а я следую его примеру.
– Она взглянула на меня.
– Когда-то существовал Орден Розы, их называли сорок верных сторонников. Думаю, ты знаешь эту историю, Зиглинда. Ты возродишь этот орден. А теперь встань.

Зиглинда медленно поднялась и оцепенело покачала головой.

– Эберхерц?
– спросила она.

– Я не смогла придумать ничего лучше. Ведь Эберхард означает именно это. Твой отец обрадуется, потому что земля перед Громовым перевалом и вокруг Молота теперь будет принадлежать вам. Если мы сможем её удержать.

Лиандра принесла Каменному Сердцу жертву в виде крови, которую тот жадно выпил, и вернула его обратно в ножны.

– Это всё меняет, - сказала она, снова одарив меня долгим взглядом.
– Зиглинда, как только мы найдём портал, ты вернёшься домой и будешь там говорить за меня. Каковы будут приказы, нам ещё предстоит обсудить, но я буду защищать Иллиан, пока в моих жилах течёт кровь, клянусь всеми богами!
– Она набрала в лёгкие воздуха.
– Но теперь я прошу оставить меня, чтобы я могла успокоиться. Нет, Хавальд, - тихо добавила она, - ты останешься здесь.

7. Королева

Она подождала, когда Варош закроет за собой дверь, затем подошла к окну и посмотрела вниз, на тёмный внутренний двор цитадели, освещённый лишь несколькими фонарями. Я подошёл сзади, наши взгляды встретились в тёмном стекле, и она прижалась лбом к прохладному стеклу.

– Как давно ты об этом знал, Хавальд?

– Я не знал, только предполагал. И уже давно.
– Она прислонилась ко мне, и я почувствовал её тепло.

– Как?

– Я был паладином Элеоноры, а до этого - её отца. Я знал её с младенчества, и в какой-то момент ей пришла в голову идея, что мы должны подружиться.
– Я улыбнулся в темноту.
– У неё были свои представления о том, что должен делать паладин. Это также включало в себя катание на моих плечах или повествование историй. Она была подвижным, любознательным ребёнком, всё время в движении, а когда могла ещё ходить, то всё время бегала. И она была умной. Она знала, что больше никогда не сможет ходить и что её дни сочтены. Знаешь, что она испытывала боль?
– Она кивнула.
– Врачи дали ей порошок, но из-за него она почувствовала вялость и рассеянность. Она приняла его всего один раз.

– Хавальд, я знала её много лет. Мне всё это известно. Она страдала, потому что ей нужен был ясный ум для того, что она должна была сделать.

– Да.
– Я набрал в лёгкие воздуха.
– Ещё будучи ребёнком она часто говорила о своей смерти. Она была не прочь умереть, переживала только о том, что будет после её смерти. Наследника не было, а даже если бы она попыталась забеременеть, не было уверенности в том, что ребёнок выживет. Однако она обязательно умерла бы при родах. Поэтому говорила о том, что нужно найти того, кто пригоден для короны. И такому человеку нужна непоколебимая воля и сердце, чтобы он смог противостоять отчаянию, появляющемуся, когда посылаешь на верную смерть того, кого любишь.