Что, если имелась в виду буквальная дочь дракона? Тогда это не могла быть Лиандра… Однако Астарта была его дочерью.

На тёмной родине Зокры Соланте была богиней воительниц, но у нас, людей, она олицетворяла возвышенные идеалы. В то время как её братья наносили раны, Астарта заботилась о прощении и исцелении всех страданий. Она была самой миролюбивой из всех богов, и всё же тёмная Соланте была её аспектом. Это ей предстояло убить императора-некроманта? Но тогда Коларону не было бы надобности из-за этого пророчества порабощать всех приближающихся к нему женщин.

Тотже тяжёлый ключ, который открыл нам ворота старого храма, подошёл и к тяжёлой двери за алтарным камнем.

Асела притихла после того, как увидела стоящего бога, и я вполне мог её понять. Это был бог собственной персоной, отец богов. Если бы кто осмелился, мог бы подняться по лестнице и прикоснуться к нему. Это была не какая-то фигура из света, обитающая где-то на небосводе, а присутствующее здесь существо, в которого не было надобности верить. Было достаточно увидеть его. А что насчёт его детей? Были ли они просто идеей, верой или существовали, как и он? Можно ли их было увидеть, прикоснуться к ним? Если он стоял там и действительно был богом, тогда из этого следовало, что Сольтар тоже существовал в такой форме? Видели ли их перед собой священнические резчики по камню, которые в своём трансе постоянно придавали нашим богам одни и те же черты лица, когда работали резцами?

Даже незаметно жили среди нас, как говорилось в некоторых писаниях? Сидел ли Сольтар где-то в таверне и наблюдал за жизнью вокруг, видел страдания и тревогу, беды и радость жизни, которой повелевал? Правда ли пришёл однажды человек к племени людей с горящей ветвью в руках и словами, развеявшими страх перед ночью и темнотой?

Мы молча последовали за первосвященником в тёмный коридор, который вёл к какой-то жути. Потому что за затхлостью и старыми благовониями я заметил запах, который чувствовал слишком часто, чтобы ошибиться: старую смерть.

Возможно, в храме Сольтара не было секретных подвалов или катакомб, но здесь было всё иначе. Храм Нертона был похож на лисью нору с длинными коридорами и коморками, комнатами и залами, высеченными в скале, на которой стоял город. В некоторых камерах стояли развалившиеся кровати и мебель. Здесь когда-то жили священники бога, но некоторые кровати были слишком большими для людей, другие слишком малы и странной формы.

На каменных стенах были вырезаны рельефы: изображения из времени, которое закончилось ещё до появления эльфов. На них были великаны и титаны, ящеры и другие существа, а в одном месте одиночная фигура, похожая на человека и в то же время на эльфа. Может, это был один из древних, о которых говорили эльфы, а может и нет.

Мы заходили всё глубже и глубже в катакомбы старого храма, следуя за светом, пока не добрались до глубокого длинного коридора, в конце которого обнаружили большую двустворчатую дверь. На ней был в деталях отчеканен человек из золота. Он стоял перед нами с опущенной головой, слегка согнутыми руками и раскрытыми ладонями. Его одежда была простой, стянута вокруг талии одним шнурком. Вокруг него были звёзды из золота и бриллиантов, вставленные в тёмный базальт.

– Сольтар, - прошептал первосвященник и осторожно положил руку на эту дверь, которая бесшумно распахнулась вовнутрь.

Перед нами была большая комната, круглая, с потолком, высотой добрых четыре шага, однако он казался низким, потому что диаметр комнаты составлял добрых тридцать шагов.

Здесь находился источник запаха смерти, и там, на большой глыбе самого тёмного базальта, который, казалось, впитывал свет, лежал в полуистлевшей рясе согнутый в агонии обгоревший скелет, с запрокинутой головой и распахнутым ртом, застывшим в последнем мучительном крике. Золотые оковы, переливающиеся таинственными рунами, удерживали скелет. Четыре копья из стали, серебра и обсидиана через запястья и лодыжки были воткнуты в базальт, пятое копьё пронзало шею. И как будто этого было недостаточно, из груди мертвеца торчал меч с бледным лезвием, остриё которого было вогнано глубоко в базальт.

Вокруг этой глыбы ужаса на коленях стояло тринадцать фигур, одетых частично в доспехи и золотые мантии. Все они опиралась на меч, топор, копьё или посох. Я узнал роскошные латы эльфийских воинов, тяжёлые доспехи Быков, тонкую кольчугу, с вплетённым в кольца грифоном, какую носила Лиандра, а рядом стоял невысокий человек с широкими плечами, в грубой чёрной кольчуге и своими иссохшими руками опирался на огромный боевой молот.

– Этот некромант был настолько могущественным, что для того, чтобы связать его, потребовался вечный дозор священников всех рас и стран, - прошептал первосвященник.

Мы молча подошли ближе, осторожно пробираясь между охранниками, чьи пустые глазницы, казалось, всё ещё решительно смотрели на своего врага.

– Говорят, что он забрал столько жизней и душ, что не мог умереть. Он жертвовал жизнями, которые были у него, в такт биения своего испорченного сердца, и пока был пронзён этими копьями, продолжал восстанавливаться. Если кто-то входил в эту комнату без твёрдой веры, впадал в воющее безумие, заставляющее убивать или срывать со своих собственных костей плоть.
– Дрожащей рукой, покрытой пигментными пятнами, он указал на безмолвных стражников.
– Это была служба, которую никто не мог выдержать долго. Долгое время этих стражников меняли чуть ли не каждый день…