– Нам помочь вам подняться, брат Джон?
– спросил Мирча.

Старый священник покачал головой.

– Принесите мне меч, - попросил он так тихо, что его было едва слышно. Я наклонился и протянул ему клинок. Одного этого прикосновения было достаточно, чтобы подтвердить истинность слов Аселы: это был не изгоняющий меч, а всего лишь холодная сталь.

Старые руки обхватили оружие, затем Джон посмотрел на нас и на тринадцать тел, которые молча стояли на коленях вокруг нас.

– Сольтар!
– выдохнул он.
– Какое преступление.
– Его голос дрожал.
– Если это не Гибель Страха, то кто тогда лежит сожжённый на том камне?

– Полагаю… Нет.
– Асела подошла к месту казни и изучила украшенные рунами кандалы, которые удерживали на камне кости.
– Нет, - повторила она.
– Сила этих рун всё ещё настолько велика, что даже мне было бы трудно открыть их. Эринстор не смог бы освободить проклятого.
– Теперь уже она выглядела непонимающей.
– Это кости проклятого, потому что у Эринстора просто не хватило бы сил вытащить его отсюда. Но меч был и остаётся фальшивым!

– Я знаю, что произошло, - задыхающимся голосом сказал брат Герлон.
– В своих кошмарах я вижу наездника душ, лежащего на этом камне. Он встаёт, снимает оковы, хватает тёмную фигуру и, словно плащ, одевает её, чтобы потом уйти с улыбкой, которая неоднократно прерывала мой сон, заставляя обливаться потом! Вот что здесь случилось: проклятый взял этого безумного насильника, одел его, словно новую одежду, и в этой живой маске сбежал из тюрьмы, которая должна была удерживать его.

Сольтар, - в отчаяние подумал я, в этом есть какой-то извращённый смысл!

– Боги, - воскликнула Серафина.
– Неудивительно, что он едва выбрался из храма живым. Он должен был пройти наверху мимо бога, а тот, без сомнения, не позволил ему уйти безнаказанным.

– Да, так оно, наверное, и было, - промолвил я, глядя на чёрные кости.
– Некромант использовал безумие и гнев отвергнутого Совы-ученика в своих целях, а Эринстор, должно быть, действительно впал в безумие, ибо что ещё могло заставить его желать освободить проклятого?

– Власть, - тихо ответила Асела.
– Он всегда стремился к власти.
– Она замешкалась.
– Может быть… Какая способность была у Гибели Страха, брат Джон? Что могло это оружие?

– Оно защищало от страха и силы некроманта. Тот не мог причинить вреда, пока у тебя в руках находился Гибель Страха, - устало ответил он.
– По крайней мере, так написано.

– Есть ли что-нибудь ещё?
– спросила Асела, опускаясь на колени перед стариком.
– Подумайте. Известно ли что-нибудь ещё об этом клинке?

Сначала старик покачал головой, но потом замер.

– Возможно, есть… Говорится, что он может использовать силу врага против него самого, что любой тёмный дар, брошенный в сторону владельца, становится для Гибели Страха оружием, наказывающим проклятого. Это наследие бога, которому изначально принадлежал клинок.

– Как так?
– в изумлении спросил я.
– Разве он принадлежал не Сольтару?

Первосвященник покачал головой.

– Нет. Клинок был освещён Сольтаром лишь позже, чтобы снять проклятие, которое лежало на нём.

– Какое проклятие?
– спросила Асела.

– Этого я не знаю, - ответил Джон.
– Он был очищен, и проклятье снято, и пока Асканнон занимался ковкой, клинок постоянно проверяли, чтобы убедиться, что он по-прежнему священен.

– Какому же богу он был посвящён, если не Сольтару?

– Этого никто не знает, он был найден на древнем эльфийском поле боя. Но как я уже сказал, Гибель Страха был очищен и посвящён Сольтару.

Асела все еще стояла на коленях перед стариком и теперь медленно в отчаянии замотала головой.

– Возможно, это всё же имеет какое-то отношение к Гибели Страха. И всё же, откуда Эринстор мог об этом знать? Ведь он попросил Искоренителя Душ.

– Именно так, - подтвердил старик.
– Старые писания на этот счёт ясны. Он был разочарован, когда узнал, что клинок уже занят.

– Но как всё это могло случиться, а Совы ничего об этом не знали?
– потрясённо спросила она, всё ещё размышляя над словами священника.

– Это был вопрос веры, на не науки, - ответил Джон.
– Акт веры, смирения и преданности. Такой поступок не выставляется на мирскую сцену, это тихое служение, не жаждущее признания. Достаточно того, что его выполнили, не было повода хвастаться.
– Он молча подал знак двум другим священникам, чтобы они помогли ему подняться.
– Эти мужчины и женщины отдали своё существо, чтобы уничтожить проклятого, - продолжил он.
– Вы правы, дитя моё, это не умоляет их жертву, но делает преступление ещё более тяжким. Преступление, совершённое против всех тех, кто верил, что отдаёт свою жизнь на службу богам.

– Когда это произошло?
– спросил я.
– Более чем за столетие до того, как Вечный Правитель отрёкся от престола, верно? Скажите, брат Джон, спускался ли Асканнон сюда ещё раз, чтобы увидеть своего старого врага, или он позабыл о нём?

– Нет, - ответил священник.
– Он не спускался. Кроме вас сегодня, если не считать священников, это место видел только один единственный человек. Думаю, он был учёным.

Я невольно подумал об учёном, которого мы встретили. Он знал много вещей и казался мне загадочным, и ему даже удалось произвести впечатление на Зокору.