Поэтому, чем сильнее был альв, как маг, тем позже у него появлялись дети. И, как правило, это был один ребенок: только чтобы было кому передать бразды правления кланом или какие-то семейные секреты и реликвии.

Альвы со средней и слабой силой жили меньше. А детей у них было больше. Ну и, конечно же, после обычной школы все «ушастики» мира обучались в «Истоне» хотя бы до первой инициации.

Но далеко не все принимали участие в гонках Северного Ирбиса.

К этому виду развлечений допускались только лучшие из лучших. Причем из любых рас. Отбор велся по талантам и способностям, а не принадлежности к клану или наличию рогов на голове.

Гонки были постоянными. Велись по своим графикам и расписаниям. Ключевые соревнования в них были ежегодными и, обычно, чему-то посвященными. А еще — участвовать в них было очень престижно. Поэтому такие гонки всегда воспринимались, как событие. А называли их так потому, что самые первые из них проводили на северных ирбисах. Но сейчас этот вид животных был только одним из разрешенных.

— Гонки на кошках? — переспросила я, с сомнением оглядывая шпоры на обуви и хлысты на поясах. — На больших пушистых кошках?

— И не только, — закивали дети с лукавыми выражениями лиц. Но в подробности вдаваться не стали. Зато гордо похвастались, что зверинец у «Истона», как и положено, был лучший в мире. А ирбисы и «не только» — самые-самые. Тоже, как и положено.

У меня же было ощущение, что меня специально не посвящают в детали, чтобы насладиться впечатлением, которое гоночные звери произведут на меня. И, когда мы вышли через высоченные кованные ворота к загонам и стадиону, на удивление полных звуков, запахов и «людей», я поняла, что ощущение меня не обмануло. А довольные физиономии подростков подтвердили эту догадку. Но так и было же с чего!

Глава 8

Из плана академии я и так знала, что «задний дворик» у нее огромный.

Ну а какой еще быть территории, разделенной на большой стадион с амфитеатром для зрителей, и ряды загонов и павильонов? Думаю, тут запросто поместился бы столичный зоопарк, а, может, и несколько.

То, что здесь все будет сверкать белизной гладкого камня, золотом и бликами драгоценных камней, я не ожидала, но и не удивилась. Растущая всюду и пышно цветущая зелень добавляла колорита, но тоже уже была привычной. Кажется, альвы просто не представляли, что может быть как-то по-другому. И всюду соединяли пышную роскошь с живой природой. Смотрелось это, конечно, как на иллюстрациях к сказкам, только было еще что-то древнегреческое в вездесущих колоннах и арках.

Подозреваю, альвам, которые оказывались на Земле, мой родной мир после такого виделся серым и скучным. И не очень вкусно-пахнущим. Потому что здесь, несмотря ни на что, никаких неприятных запахов не было. Зато что-то цветочное дразнило нос медовыми нотками.

Но вот к шумности и оживленности этого места я не была готова. И после тишины, царящей в академии, оно казалось очень многолюдным. По крайней мере, по первому впечатлению. Хотя связано это было только с тем, что все тут были чем-то заняты. И вот после чопорности, которую я видела в поведении местных и в магазине одежды, и ночью на празднике, вся эта суета была приятно обыденной.

Оказывается, тут не только подростки умели веселится, смеяться, переругиваться, спорить и что-то увлеченно доказывать друг другу, ведя за собой на поводках…

О! А вот животные, мимо которых мы шли, и которых загонщики и наездники сейчас вели к стадиону, и были тем, ради чего тут стоило поселиться. Если раньше я подозревала, что все изображенные на рельефах существа не фантастические, а существующие. То теперь была в этом уверена.

Гнедые и черные пегасы, у которых вместо крыльев было настоящее пламя, казались самыми не-сказочными на фоне остального зверинца. Ирбисы тут тоже были. И это действительно были кошки. Огромные, как слоны, белые, пятнистые. И крылатые. Только их крылья были не из перьев, а «сотканные» из ледяного дыма и молний. Такие же молнии прорывались сиянием из их глаз, стоило только этим котам начать громогласно мяукать.

А от такого «мяу» душа в пятки уходила в прямом смысле!

Как я при этом не дрожала, как осенний лист на ветру, и не шарахалась из стороны в сторону, в окружении этих существ, не знаю. Не иначе, мешала гордость и понимание, что никому кроме меня тут не страшно. Дети вообще шли чуть ли не вприпрыжку. Причем большая часть из них, махнув на прощание, тут же сбежала куда-то вглубь к загонам. А вот Даниэль — тот самый смельчак из коридора, и его курносая подружка Отти, вели меня куда-то дальше.

— Соревнования… Они сегодня? — спросила я, следуя за ними и стараясь обогнуть по дуге одного ирбиса, который вдруг решил, что сложить крылья, улечься и начать увлеченно мурлыкать и умываться — сейчас самое время и место.

Так я заодно узнала, что и иномирные коты прекрасно мурлычат. И размер им совсем не помеха. Со стороны это звучало так, будто где-то гулко заработал трактор.

А то, что при этом нам надо было мимо пройти ирбиса — это точно были не его проблемы. Стоящий рядом с ним альв-загонщик в коричневой форме, кажется, тоже так считал. И смотрел на своего подопечного, с которым был связан длинным серебристым поводком, скучающим взглядом.