Один из друзей Гиви, по прозвищу Сын, завёл машину и радостно воскликнул, как будто у них её не час назад забрали, а он не видел свою машину целый год. Виталий обернулся на него, потом опять посмотрел на Гиви и спросил:

— А под него ж кобура должна быть какая-то специальная, как приклад пристёгивается?

— Зачем такая нужна? С ней его не спрячешь на себе никак, здоровая, — возразил Гиви и вытащил из-под сиденья другую. — Вот смотри, аккуратная, под пиджак можно надевать. Хоть и самодельная, но кожаная, на

два ствола.Виталий взял кобуру и осмотрел её. Потом довольнокивнул и сказал, кивнув на разложенные под сиденьем пистолеты:

— Ну дай ещё патронов немного. А то тэтовские тоже

зае…шься искать.

— Конечно-конечно, братка, какой базар может быть, — сказал Гиви, взяв два ТТ и вынув из них магазины.

По его виду и голосу видно было, что патроны он давал с неохотой. Тэтовские патроны уже тоже были в дефиците, тем более что Гиви отщёлкивал их прямо с обойм пистолетов. Но отказать Виталию он не мог, после того как тот помог ему с машиной.

Уже по темноте Виталий подъехал к дому, где скрывались Ткач с дочкой, и посмотрел на светящиеся окна их квартиры. Ситуация с Сашкой ещё больше заставляла его думать о ней, особенно после того, как она попала под пули вместе с отцом. Если на Ткача шла такая охота, что трещали кости у пацанов, то Сашка могла попасть вообще легко. Зная её характер, можно было не сомневаться, что Сашка кинется вместе с отцом хоть в драку с ножами, хоть под пули. И получится, что хорошая девчонка погибнет ни за что. Виталий знал, что не сможет потом жить спокойно, если хотя бы не попытается её спасти. И, откладывая другие дела, постоянно подь-

езжал к их дому, где они скрывались, и часами сидел там, смотря за обстановкой вокруг. Но когда свет в их комнате гас, он ещё больше не находил себе покоя от того, что Сашка могла в этот момент заниматься сексом с Ткачом. В эти моменты воображение рисовало ему

такие картины в голове, что его чуть не выворачивало. Но и сделать он пока ничего не мог. За больным Ткачом нужно было ухаживать, и никого больше возле себя Ткач

видеть не хотел, да и приглашать сиделку со стороны было очень опасно.

В этот раз свет в окнах их квартиры не гас очень долго. Виталий никогда не уезжал раньше, пока свет не гас и вокруг всё не стихало. Выйдя из машины, он

потихоньку зашёл в подъезд и поднялся по лестнице. Прислонив ухо к двери их квартиры, он услышал раз-

дающиеся там стоны и с искажённым лицом отпрянул от двери. Неизвестно, чего он боялся больше, застать их занимающихся сексом или перестрелки, в которой Сашка могла бы погибнуть. Но сейчас выбора не было, судьба привела его к ним как раз в этот самый момент, и в груди всё сжалось от боли. Сев на лестницу, он обхватил голову руками и застонал. Раньше, когда он

представлял это, то отгонял эти мысли, и сразу возникающая боль в груди немного затихала. Теперь же мысли эти отогнать было невозможно, стоны из квартиры слышались даже с лестницы. И почемуто он не мог уйти, что-то удерживало его здесь. Перед глазами ясно стояла картина, как Ткач занимается сексом со своей дочерью. И от боли в груди он согнулся и тяжело, но прерывисто дышал. Каждый вдох, казалось, отдавал болью во всём теле.

— С-сука, — не сказал, а как-то простонал он, неизвестно к кому обращаясь, и достал из наплечной кобуры, подаренной Гиви, старый ПМ. Он держал его стволом вверх, как будто намереваясь поднести к виску, и дышал так, будто прощался с жизнью. Потом достал второй рукой маузер и опять выдавил из себя со стоном: — С-сука, бл…дь…

Стоны за дверью стали немного громче и, подняв голову и смотря на дверь, лицо Виталия исказилось от боли. Он взвёл курки на обоих пистолетах и дышал хоть и прерывисто, но так громко, что было слышно во всём подъезде. А когда в квартире раздался негромкий женский крик, он вскочил и заорал:

— А-а-а-а-а-а! — кричал он с искажённым болью и злобой лицом, и с обоих пистолетов стал стрелять в

дверь возле замка.Гуляющие по улице в обнимку Ткач с дочкой услышали выстрелы и увидели вспышки в лестничных окнах в районе их этажа.

— Нашли, суки, — дёрнувшись от неожиданности,

процедил сквозь зубы Ткач. — Сдал кто-то, падла. — Всё, пошли, уходим отсюда, — запричитала Саша, кладя перевязанную руку Ткача себе на плечо. — Давай,

я помогу.— Там вещи, автомат, — с сожалением выдавил Ткач, всё же разворачиваясь и уходя вместе с дочерьюот дома.

— Он в диване, там не найдут, — успокаивая, тараторила Саша. Она чуть ли не силком тащила Ткача от дома, взволнованно оглядываясь назад. — Я потом Машке скажу, она принесёт.