– Ну, и чего мне, на других теперь не смотреть? – Рассмеялась Аша, распустив густые, тёмные волосы. – А здесь хорошо. Север. Холодно только, а у нас тепло. Но тут все равно лучше. Воздух такой свежий, свежий…

Варя почувствовала как кто – то ударил её по лицу, со всей силы. Чем –то мягким. Аша, Мила и вепсянка исчезли. Она открыла глаза и увидела перекошенное от злости лицо младшей сестры. Та сжимала в руках Варину подушку, рыжие волосы распущены, мятое, белое платье раздувается от недавних усилий.

– Вон отсюда!!! – Истошно завопила девочка, указав на дверь. – Вон!!! Зачем ты вообще пришла?! Никто тебя не ждал, все думали, что ты сдохла!!!

Варя вздохнула и присела на кровати, опустив ноги. И что дальше? Она теперь виновата, что вернулась живая. За это воевала? Злости не было. Не было ничего, никаких эмоций. Всё осталось там, в тайге. Сестра не первая сыпала в её сторону такие проклятия. Казалась, что война кончилась, но для Вари все началось заново. Вернувшись домой, пришлось вновь стоять за себя. Теперь большинство считали, что на фронте она лишь крутила романы с офицерами и не могла вернуться "чистой". ППЖ- походно – полевые жены, так теперь нарекли Варю и ей подобных «возвращенок». Со временем ей стало все равно. Сначала такие люди казались глупыми. Просто глупыми. Потом Варя вдруг почувствовала, что они – враги. Почему нет? Она воевала долгое время. Многие пали от ее рук. У них могли остаться родственники.

Теперь они нашли ее. Теперь хотят ее смерти. Варе нужно быть начеку. Они повсюду.

Враги повсюду.

На крик из соседней комнаты выбежали отец с матерью – заспанные и перепуганные. Стрелка часов перевалила за полночь.

– Чего случилось…? – Встревоженно спросила мать, косясь на Варю.

– Ничего. – Указала пальцем сестра. – Я. Её. Ненавижу. Ненавижу, мама! Зачем она вообще вернулась?! Со мной в школе никто не общается, а теперь ещё и молодой человек ушёл!!! Письмо только прислал, не могу говорит, гулять с сестрой фронтовой профурсетки, мама!!!

– Вот беда. – Устало усмехнулась Варя. – И чего мне прикажешь делать? Пойти, в проруби утопиться?В теории.

– Я хочу, чтобы ты сдохла!!! – Кинулась к кителю сестра и яростно содрала с него все награды. – На, подавись! Тебе здесь не рады, сама это знаешь! Убирайся, к карелам своим убирайся!!! Или я сама уйду! И побрякухи свои с собой забери! – Швырнула она орден Варе в лицо.

Пашутина даже не увернулась. Она ведь совсем не защищается. Сколько ей нужно, хмыкнула Варя. Один толчок, и это тщедушное создание падет смертью храбрых. Ну, не падет, сначала. Один удар ногой в горло – и все. Эта истеричка замолчит навсегда. Никакого шума.

А она враг? Сестра? Она ведь… Родная? Разве можно так думать про свою кровинушку? Но сейчас она – угроза. Риск для жизни. А если бы эта была военное время? И что тогда? Тогда не имело бы значение – сестра, брат. Враг должен быть ликвидирован.

Варя опустила голову и лишь устало улыбнулась. Какой же ещё, по сути, ребёнок, ее сестра. Что видела эта девочка в свои 17 лет? Варе снились погибшие товарищи. Мальчики, девочки – вчерашние школьники. Дети. Снились коварные карельские болота. Лес. Тёмный, угрюмый. Чужой. Враги смотрели в глаза перед смертью. Запах сгоревшего человеческого тела. Крики. Боль. Страдания. Ей ведь больше не больно. Даже награда, угодившая в лицо и оставившая маленькую царапину, не жгла огнём.

Ей все равно. Она мертва. Её душа осталась там, в карельской тайге. Среди деревьев, мха и тумана.

– Так, ну-ка хватит! – Крикнул отец и сгреб дочь в охапку, вытолкнув из комнаты. – Устроила тут, понимаешь!

Мать лишь вздохнула, с трудом сгорбилась, и, присев на колени, принялась собирать разбросанные награды.

– Мама, не надо. – Подала голос, по-прежнему сидя на кровати, Варя. – Мама, ты слышишь, что я говорю…?

– Да это же… Как же…?

– Мама. – Спрыгнула Варя с кровати и, опустившись на колени, взяла мать за руки. – Не надо. В дорогу мне чего-нибудь собери, ладно?

– А…?Ты чего это удумала? – Подняла на нее глаза мать. – А я, а отец? Мы же тебя так ждали, Варя! – Шумно сглотнула женщина, обхватив лицо дочери двумя руками. – Ты это брось мне, Варвара! Люди пусть говорят все, что хотят! Тьфу на них, тьфу! Варя молча обняла ее – маленькую, худую, уже седую и прижалась к щеке.

Слез не было. Давно. Душа умерла, высохла изнутри. Она, Варя, лишняя теперь. Лучше вернуться туда, где все началось. Пусть там и закончится.

– Нет больше Вари. – Прошептала девушка, поцеловав мать в макушку. – Нет твоей дочери. И лучше не знать тебе ее больше.

– Варенька… – Отчаянно посмотрела на нее мать, в глазах блеснули слезы. – Варенька, что же ты делаешь, доченька…?

– Лучше тебе не знать вовсе, что я делала. – Сухо бросила Варя и поднялась на ноги. – Мне еды нужно. Совсем немного. В дорогу. Собери, я пока переоденусь.

***

Переодевшись и выйдя за калитку, Варя обернулась. Отец и мать застыли на крыльце. Старенькие, с печальными лицами. Отец смотрел с досадой, мать – с тревогой. Тогда, до войны, они были другие. Молодые, что ли, весёлые. И она. Была совсем другой. Взвалив мешок на плечо, Варя махнула рукой и скрылась в темноте.