– Здесь болото, - с нервным смехом сказала она.

– Ничего, осушим, - и он впрямь принялся сушить высокую кочку. А потом – ещё одну. Снял свой плащ – простой, без вышивки, длинный и тяжёлый – и положил на обе кочки.

– Располагайтесь, моя принцесса, - и снова кланяется, будто на торжественном приёме!

– Благодарю вас, - Катрин тоже поклонилась и села.

Попыталась. Соскользнула и чуть не свалилась в воду, но была поймана, подхвачена и усажена на ту кочку, что повыше.

– Осторожнее, моя принцесса. Если вы упадёте в воду – не утонете, я думаю, вы же водница не из последних, но мне придётся вас сушить.

Он что, смеётся?

Катрин глянула – точно, смеётся! Над ней? Или… просто так?

– Вы… вы… - она понимала – что-то сказать нужно, но не знала, что.

– Я очень рад, принцесса, что женюсь на вас, - сказал он.

– Потому что я – это силы и связи моего отца? – быстро ответила она. – Его войска в случае нужды, и поддержка при дворе? И потому, что у меня богатое приданое? Два кресла из Феррайи и сундук с драгоценностями?

– Это всё важно, принцесса, и я был бы глупцом, если бы сказал – нет. Но – не только. Главное – это вы. Вы – самая прекрасная девушка на всём белом свете. И на небесах, наверное, тоже никого прекраснее вас нет. Я хочу жениться на вас потому, что хочу вечность смотреть в ваши глаза и слушать ваш голос. И хочу, чтобы вы улыбались. Люди улыбаются, когда им хорошо. Что сделать, чтобы вам стало хорошо?

Что? Чтобы улыбалась? Зачем?

Он опустился прямо на дорожку – и его лицо оказалось близко. Она осмелилась – и взглянула, прямо в глаза. Серые, с искорками. Что ему надо?

А он всё говорил. Негромко – он умеет негромко, оказывается! Что потерял покой с того дня, как впервые её увидел. Что живёт от обеда и до ужина, потому что она выйдет и сядет с ним рядом, и можно будет хоть кусок мяса ей подать, и посмотреть на её профиль в свете магических огней, и на её маленькие ручки, которые она, чуть что, прячет под манжетами. Что она любит? Какие цветы? Он достанет, если здесь таких нет. Какие фрукты? Можно привезти любые. Какие книги? У него в доме есть книги, много, два сундука, или даже три. Музыкальные инструменты? Шелк для вышивки, или чем она ещё любит заниматься? Может быть, она будет вышивать, а он – рассказывать истории, он знает много?

Катрин сама не заметила, как начала отвечать. Про книги, про магические занятия. Про песни, которые поёт Анриетта. Про серого в яблоках коня Ветерка, который непременно отправится с ней в новую жизнь.

А жених… он держал её ладони в своих, от его ладоней распространялось тепло. А потом ещё и коснулся губами по очереди – сначала правой, потом левой.

– Если мы с вами подружимся, принцесса, я стану самым счастливым человеком на свете. И я готов защищать вас от всех невзгод, и от вашего глупца-братца тоже.

– Он… не плохой, просто слишком важный.

– Я заметил, - рассмеялся Вьевилль. – У меня нет братьев, и сестёр тоже. Я не знаю, как это – когда братья и сёстры. Может быть, вы одолжите мне ваших, и я что-нибудь пойму?

– Мои – хорошие, - серьёзно сказала Катрин. – Даже если у нас бывают размолвки, всё равно хорошие.

– Замечательно, - кивнул он в ответ. – Так что там с цветами? Каких добыть?

– Я люблю… водяные лилии. Их не нужно добывать, они растут в нашем озере. Ими можно просто любоваться.

Он только улыбнулся – она уже привыкла к этой улыбке. И вообще, не такой он и страшный. Оказывается.

И когда раздался голос Жози, призывавший госпожу к обеду, она позволила ему поднять себя, поставить на ноги на твёрдую землю, и ещё раз поцеловать обе ладони на прощание.

6. Только не отведи глаз (с)

Рыжий уже начал терять терпение – что ж такое-то, сколько можно бегать за девчонкой?

Красавица принцесса оказалась весьма юркой и проворной. Она знала тьму разных потайных ходов в замке, и умудрялась исчезать на ровном месте. Вот и пойди, поухаживай за такой, называется! Ни взгляда её не поймать, ни словом украдкой не перемолвиться! Камеристка наотрез отказалась устраивать тайное свидание с госпожой, а младшая сестрёнка только посмеялась и убежала. Она уродилась бойкой – с ней вышло бы проще. Но – его цель зовётся не Анриетта, а Катрин. И как звезда в небе, по-прежнему недосягаема. Смотрит сурово, говорит тихо и очень мало, только по делу. Руку не подаёт. На него не смотрит.

Рыжий понял, что не умеет ухаживать за приличными девами. Совсем. Он отлично умел завлечь в постель даму, которая хотела того сама. А как быть с той, что о постели ничего не знает? Андре Флери смеялся, что хоть бы песнями завлёк – но где ж там, один раз уже попытался. И вспомнил, что почти все песни, которые он знает – они, ну, совсем не для такого вот общества, а для похода, вечером у костра – самое оно, или после боя, или просто в доброй мужской компании. С трудом вспомнил хоть одну, чтоб все слова приличные и ни одного проклятья. Дядюшка Шарль и Андре посмеивались, и ещё принцу рассказали, в чём загвоздка, тоже смеялся, чтоб ему.