Через полчаса мы все ,вчетвером , поднимались к воротам детского садика. Пока Антон одевал ботинки и куртку, я размышляла: что, если Олег решит ночевать у меня? Похоже, он форсировал наши отношения. Зачем? Я готова вместе поужинать. Но вместе ночевать – не готова.

Когда, зашли ко мне домой, я заметалась, по комнате. Убирала разбросанные вещи, игрушки, книжки. Волновалась, не зная, что делать. Олег все понял. Подошел ко мне: «Полина! Извини, что приехал неожиданно. Так вышло…просто, поедем, поужинаем вместе, ладно?». Он говорил со мной, как с женщиной, у которой, нет маленького ребенка. Куда, я пристрою Антошку? « Я не могу. Мама сегодня в гостях, она не может посидеть с Антоном.» – почти враждебно ответила я. Какого черта, ко мне врываются, в дом, без предупреждения? Почему, я должна просить ,кого-то ,чтобы посидели с моим сыном? Может, я сама хочу посидеть с ним, а не тащиться, на другой берег, в ресторан? Во мне, все кипело и требовало выхода. Люба поняла, что я сейчас взорвусь и наговорю Олегу грубостей. Она кинулась спасать ситуацию: «Полина! Давай так. Антона мы оставим с Маринкой, моей сестрой. Он ее знает. Да, и ей, полезно посидеть с ребенком, все же, в педагогическом институте учится. Поужинаем, поговорим. Потом, мы привезем тебя, на такси, привезем, до того, как ты, Антона укладываешь спать.». Любаша говорила таким сладким голоском, поглаживая меня, по спине, что я не выдержала и рассмеялась: «Ну, Шейкман, лиса Алиса! Уговоришь мертвого!» Олег сохранял молчание. Он ждал другой реакции, на свой неожиданный приезд.

Марина, действительно, с удовольствием, согласилась поиграть с Антоном. Она, полная, двадцатилетняя девушка, излучала спокойствие и доброту. Потому, ее любили дети. Антон, уже, пару раз, оставался с ней. «Марина – добрая» – резюмировал мой сын, когда, впервые, остался с Мариной. В семь вечера мы уже сидели в «Севере». Валера заказал горячее, мы вкусно поели. Заиграла музыка – в восемь часов пришли музыканты. Олег пригласил меня на медленный танец.

– Когда у тебя отпуск? – спросил он.

– Приблизительно, в июне. Если,конечно, Думцев отпустит… – ответила я.

Наш генеральный директор с трудом переносил, когда должностные лица уходили в отпуск. Он выматывал все нервы до того момента, пока подписывал заявление. По его представлениям, мы должны были работать, не переставая, приравнивая наше желание уйти в очередной отпуск к преступлению против аптечного дела.

Сам он никогда никуда не ездил, считая что настоящий заведующий аптекой не имеет право удаляться от вверенного ему объекта на расстояние более одного километра. Потому, я с сомнением думала о предстоящем отпуске.

– Я хотел пригласить тебя к себе на родину. Познакомил бы со своими родителями. Они заочно уже знают о тебе. Кстати, мама согласна взять Антона на воспитание. Не сомневайся, она устроит его в лучший садик. Мама очень любит детей, – Олег говорил и с нежностью смотрел на меня.

Я остановилась посреди зала.

– Зачем Антон поедет к твоей маме? Почему он должен там жить? – спросила я удивленно. Олег улыбнулся: Что ты так это воспринимаешь? Это я предлагаю, как вариант… Все будет, как ты решишь. Я подумал, что тебе приходится трудно с ребенком. Он связывает тебя по рукам. И потом…у нас будут свои дети…рано или поздно…правда? – слова Олега резали и кололи, в самое мое сердце.

Он не лгал мне. Ему был безразличен мой ребенок. Никогда не имевший детей, Олег вполне может быть не способен понять мои чувства. Имеет право. Он – единственный сын у родителей. Они все сделают для него, устранят все преграды к его счастью. Они готовы принять чужого ребенка, воспитывать его, только бы их сыну было комфортно. Их сыну… Но, не мне…

Настроение резко испортилось. Нет, у меня не было причин сердиться на Олега. Нельзя, заставить человека полюбить чужого ребенка. Никого, в принципе нельзя заставить полюбить. Конечно мне было удивительно, что приехав выстраивать отношения к женщине с ребенком, мужчина не подумал прихватить конфетку или шоколадку для этого ребенка. Думаю, он и не держал это в голове, что понятно .

Холостой одинокий молодой человек. Имеет право не любить чужих детей. Я сама не люблю чужих детей. Меня раздражают все дети, кроме моего сына. Потому, ждать от мужчины того, на что ты сама не способна – это глупо по меньшей мере. Но считать, что ребенок для матери – всего лишь лишняя головная боль и проблемы…Заранее предвидеть, что я только и жду, когда меня освободят от моего ребенка ? Что это? За кого надо меня принимать?

Я сослалась на резкую головную боль.

– Репетировали сегодня. Готовимся к конкурсу. Видимо, переутомилась… – пояснила я и попросила Валеру вызвать такси. Олег молчал и потягивал вино из бокала. Он недоумевал по поводу моего сменившегося настроения. Любаша сказала: «Так. Понятно. В девять едем!». Я согласилась.

– Ты не пригласишь меня в гости? Я все правильно понял?» – спросил меня Олег, когда мы с Антоном садились в такси.

– Да. Все правильно. Извини, – я усадила ребенка на заднее сиденье и села сама. Закрыла дверцу. Такси поехало по вечерней улице Северска. Разочарованное, недоуменное лицо Олега скрылось, из вида. Мне нечего, было сказать ему. Упрекнуть, что он не полюбил моего Антона? Чтобы ради меня он совершал над собой титаническое усилие и изображал любящего папашу?

Мне этого не надо. Антону этого не надо. В моем ранге ценностей на первом месте стоит мой сын, далее – все остальное. И свою систему ценностей, я не позволю никому поменять. Не стану ни под кого прогибаться, не буду ни под кого подстраиваться. Олегу не нравится такая постановка вопроса? Значит, Олега вычеркиваем…

Когда, мы с Антоном зашли домой, первое, что мы услышали – пронзительный телефонный звонок. Я посмотрела на аппарат, который чуть не подпрыгивал от разрывающего его звонка. Олег? Разговаривать не хотелось. Хотя мое эмоциональное напряжение несколько ушло, я успокоилась и воспринимала сказанное Олегом уже не так враждебно.

Напротив, я была благодарна ему за прямоту и честность. Но вдруг это просто, служебный звонок, или мама тревожится о нас. С чего я решила, что Олег будет названивать мне? Подняла трубку.