— Да, конечно. Уже иду.

Выхожу из машины и поднимаю взгляд на окна. Легкое колыхание штор в окне гостиной говорит, что наш приезд уже зафиксирован.

— Костя, где ты был? — чеканит Евгения, стоит нам только войти в квартиру.

Жена стоит скрестив на груди руки в ожидании ответа.

— Забирал Филиппа с квеста.

— С квеста? Это теперь так называется? И «случайно» перепутал дома?

Даже думать не хочу, откуда ей это все известно.

— Нет. Подвез именинницу домой.

— Именинницу? — вскидывает брови Евгения.

Оставляю вопрос без ответа. Иногда ее ревность переходит все границы. Женя ждет, когда Филипп уйдет в свою комнату, и поворачивается ко мне.

— А то, что «именинница» дочь твоей бывшей, ты упомянуть как-то забыл.

— Филиппа пригласили на день рождения, который проходил не дома, — объясняю, пока Евгения не придумала все сама. — Я просто забрал ребенка. Тебе, кстати, это сделать тоже ничего не мешало.

— Во-первых, я первый раз слышу, что Филипп должен был пойти на день рождения, и тем более, к дочери твоей бывшей!

— Дарина его одноклассница.

— ЧТО-О?! Какого черта мой ребенок учится в одном классе с… этой?!

— Школу для Филиппа ты выбирала сама. Так же как и класс. Дарина там училась с первого класса, — пытаюсь объяснить, но Евгения жадно хватает ртом воздух и, кажется, ничего не слышит.

— Я не хочу, чтобы мой ребенок учился там! — заявляет Евгения, придя в себя.

— Я вообще не понимаю, зачем тебе понадобилось переводить его из одной школы в другую? — напоминаю, что это была только ее инициатива.

— Потому что в этой школе ему будет лучше!

— Тогда какие претензии, что он ходил на день рождения к своей однокласснице?

— Костя, давай, ты не будешь держать меня за дуру?! Зачем ты туда пошел?!

Евгения ждет ответ. Я не знаю, почему сразу не сказал ей о Дарине.

— Потому что Дарина — моя дочь.

Евгения на секунду теряет дар речи и, не мигая, буравит меня взглядом, словно решает, тронулся я умом или нет.

— Лебедев! Как, твою мать, у тебя может быть дочь, которая еще и учится с Филиппом в одном классе?!

— Полина была беременна, и ты это знала.

— Но она сделала аборт! Аборт, Костя! — Евгения переходит на крик.

— Получается, не сделала. — Тогда я даже не задумался, почему Полина вдруг поменяла свое решение.

— И ты все время это знал? — в голосе жены слышу негодование, смешанное с презрением.

— Нет. Я этого не знал. Точнее узнал, когда вызвали родителей в школу.

— Она специально это сделала! — выдает вердикт Евгения. — И что ей сейчас от тебя нужно?

Смотрю на Евгению. Объяснять ей, что Полине от меня как раз ничего не нужно, бесполезно.

— Денег? Что?

— Ничего.

— Вранье! — брезгливо произносит жена. — Она явно выжидала все эти годы, — Евгения словно говорит сама с собой.

— Женя, о чем ты говоришь? Что можно было выжидать?

— Когда ты встанешь на ноги, добьешься успеха, вот тогда она и придет на все готовенькое!

— Ты сейчас говоришь полную ерунду.

— «Ерунду» говоришь ты! Если считаешь, что ей ничего от тебя не нужно! Надеюсь, ты не собираешься содержать еще и свою бывшую жену?

— А это ничего, что все это время она могла получать алименты?

— С кого? С тебя?! Ты и так платишь всем налево и направо! — Фыркает Евгения. Она до сих пор попрекает меня тем, что я ежемесячно перевожу деньги бабушке Эрика. — Так любая может прийти и сказать: «Это ребенок Лебедева!» И мой муж послушно будет оплачивать его содержание! Давай! Ты тогда сразу фонд организуй! Или приют!

— Евгения, сейчас ты переходишь все границы.

— Нет, Костя! Границы переходишь ты, когда таскаешься за своей бывшей по пятам! Цветы ей даришь.

— Какие цветы? — хмурюсь. Единственную розу, которую я сегодня подарил Полине, она отдала девочке.

— Вот только не надо делать такое изумленное лицо, ладно? Я сама видела ее с цветами! Только она пыталась утверждать, что цветы подарили ей дети! — Евгения вздергивает подбородок.

— Ты хочешь сказать, что разговаривала с Полиной? — До меня очень медленно начинает доходить смысл только что сказанного.

— И что? Ты думаешь, я буду спокойно смотреть, как мой муж бегает в школу, — Евгения пальцами показывает кавычки, — якобы интересуясь сыном?

В голове до сих пор не укладывается, что Евгения могла так поступить. А Полина даже не намекнула мне об этом! Хотя, чему я удивляюсь? Это же Полина! Она сама сказала, что никогда не попросит у меня помощи, и все эти годы яркое тому подтверждение.