— Ну во-первых не она, а он, — вклинилась возмущённая Таня.

— Фантазерки и шутницы, — расхохотался Сергеев, чем привлёк внимание выступающих на трибуне, и в том числе, восседавшего по центру Александра Горина.

— Смотрит! На тебя, Маня, смотрит! — зашептала Танька и прикусила язык под строгим взглядом ректора.

Маша, готовая провалиться сквозь землю, всём своим нутром почувствовала тяжелый, испытывающий взгляд, прошедшийся по её лицу и груди.

Узнал?

Однако, уже в следующую секунду бизнесмен отвернулся и продолжил отвечать на вопросы по строительству.

— Месяц прошёл, у него таких как я вагон. Наверняка даже и не вспомнил, — прошептала Маша скорее себе, чем подруге.

Почему-то от осознания этого в душе стало так грустно и обидно, что захотелось вылететь из зала и разреветься. Ведь ей чисто по-женски очень польстило, если бы такой мужчина запомнил и заинтересовался.

Действительно, у него таких куча, — невесело подумала она, и вдруг почувствовала себя несчастной и совсем брошенной в огромной аудитории с кучей размалеванных студенток, не в пример ей использующих всё чудеса косметологии.

В эту самую минуту она жалела, что не носит в косметичке ничего кроме туши, помады и подводки. Ведь другие однокурсницы пришли на встречу к бизнесмену при полном параде, а не в джинсах и футболке.

Ущемлённое самолюбие Маша решила компенсировать полным погружением в содержимое своего телефона, но отвлечься так и не получилось и как только она слышала грудной бархатистый голос Горина, то вся превращалась вслух и впитывала каждое его слово.

Время текло невероятно медленно, и когда полуторачасовая встреча, наконец была закончена, Маша была совсем измучена.

Она исподлобья посмотрела на надменное лицо бизнесмена и лишний раз убедилась в том, что ему совершенно нет до неё никакого дела.

Однако, ректор как назло остановил их курс на выходе и объявил, что по заданию, они должны будут сделать репортаж о строительстве нового корпуса.

Маша старалась держаться позади, хотя внутри её так и подмывало выйти вперёд и посмотреть ему прямо в глаза, заставить вспомнить и как будто указать на то, что она та самая девушка, которая не перезвонила, не попала под его магнетическое влияние.

Горин же был совершенно бесстрастен и даже не напрягался для дежурной улыбки, что собственно было нормой для человека такого уровня — позволять себе не делать вид.

Маша же себе этого позволить не могла, поэтому вышла из аудитории с каменным лицом и опущенными глазами.

— Значит, всё таки не узнал, — задумчиво протянула Таня, — хотя нас тут человек пятьсот было и половина девчонок, у него наверно мы все одним сплошным пятном запомнились.

— А что ему собственно запоминать? Он меня в той кофейне мельком пять минут видел! — взорвалась Маша.

— Все, подруга расслабься. Забыли, — решила замять разговор Кулецкая, испуганная резкостью приятельницы, видимо задетой за живое.

Только вот Маша ничего не забыла, и оставшись одна даже дала волю непрошенным слезам. Сейчас всё казалось неприятным и гадким: и этот Горин, слишком богатый и самоуверенный и резко разонравившийся Витя Сергеев и даже подруга, не умеющая держать язык за зубами.

2

Горин смотрел в иллюминатор с высоты птичьего полёта на город, в котором родился, и невероятная тоска брала его за сердце.

Воспоминания сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе: вот он совсем маленький гуляет с отцом, вот уже постарше встречает братишку из роддома…

Тир, первое оружие, поездки за границу и на природу.

А потом первые взрослые не по годам мысли и случайно услышанные слова соседок о том, что он сын авторитета и зверя.

Сначала он не понимал, что один из главных бандитских городов России его родина, а отец один из смотрящих за этим самым городом.

Осознание пришло потом.

Отца подстрелили, и красивая мать буквально за неделю превратилась в приведение, пугающее его и брата Володьку.

Как только авторитет раненного Коли Горы пошатнулся, то среди братвы пошёл шепоток, что его нужно убирать. Как это и бывает, сразу появились крысы, решившие стучать конкурирующей банде.

Тогда начался ад: ещё не оправившийся отец ушёл в подполье, а мать с сыновьями прятали и ежедневно перевозили с квартиры на квартиру. Это длилось более полугода и о школе, в пятый класс которой он ходил, пришлось забыть.