Без Единственной и Неповторимой Марат Авазов остался в апреле 1991 года. Её он до сих пор видит порой во сне с нежностью, благодарностью и Любовью, называемой им в яви Вершинной.

Как много ночью звезд, а с утром – света

у осени, страдой и солнцем жаркой,

в моем краю и кротком, и не робком! –

власть в сентябре здесь все еще у лета.

И было так: райком и горожан

на сборы урожая гнал в сады,

а после – озадачивал их хлопком.

Себя увидел я средь их рядов

едва ль не с самолета из Москвы,

и наши там, в саду, сошлись дороги.

Как мало было мне дней тех трудов! –

Мы разлучились, а потом встречались

случайно, очень редко, мимолетно, –

иных хлопот я брал тогда пороги.

К тому ж октябрь и осень золотая

в пучину ввергли нас с тобой сомнений –

ошибок прошлых трудное наследство.

Пробоины души своей латая,

мы дни в тревоге тайной проживали,

к свободе тщетно прорывались врозь

и не могли найти решенья средство.

Задуманный Всевышним поворот –

сближенье наше было неизбежно.

Меня на дальний в океане свет

внезапно увлекло под Новый год

на гребне теплой, ласковой волны:

«Ужель меня к той Женщине несет,

что тысячу искал я долгих лет?!»

Он – колыбель моей любви, январь,

его витка четыре незабвенны:

надежду возвращал он всякий раз.

В душе то червь, то всемогущий царь, –

в те зимы я не ведал, не гадал,

что в будущем один из декабрей,

за все воздав, одарит внучкой нас…

Как много утекло воды и лет!

Хлопкоповинность вновь у нас в ходу,

Союз, соцлагерь, небоскребы с треском

столкнуты в бездну, – суета сует.

Но встреча наша первая средь яблонь,

твой первый взгляд и первое свиданье

не меркнут смыслом, красками и блеском.

(Оба стихотворения созданы Маратом Авазовым в 2003 году.)

Там, где должн'o проявиться склонение имени в нужном падеже, будет использоваться «Сурайка». Не то «Сурайё» склонять невозможно.

Она 1981 года рождения. Летом 2010 года Марат Авазов целый месяц провёл в родовом кишлаке Хилол у Ислома-ака (у них отец один, матери разные). Бывал он тогда и у сестры Мукаррам, такой же по родству, как и брат. Она пригласила в кишлак Богобод, где жила с семьёй её младшая дочь Сурайё и где был намечен туй (торжество) по случаю обрезания сынишки этой молодой семьи. Тогда-то Марат и увидел впервые Сурайку, небольшого росточка, стройную, симпатичную.

Второй раз Марат встретил её осенью 2017 года на свадьбе, которую устроил Шухрат по случаю бракосочетания своей дочери. Тогда Сурайё была немного пополневшей, более уверенной и смелой, более приятной и притягательной, чем 7 лет назад. Взаимные приветствия, обмен короткими фразами, потом сидели, как это принято в Карши, за разными столами (мужчины и женщины располагаются врозь), но не далёкими друг от друга. Иногда встречались взглядами. И между ними протянулись нити взаимной симпатии. О которой, понятно, никто из них тогда не обмолвился ни словом.

Шухрат – это сын-первенец Мукаррам Авазовой. Кроме него, она с мужем явила на свет и вырастила 7 дочерей. Из их детей только у Сурайки высшее образование. Работает учительницей по черчению и рисованию. Хошим-ака, муж Мукаррам, глава семейства, отец восьмерых детей, умер в 2006 году.

В октябре 2021-го, когда Марат Авазович на свой День рождения традиционно поехал в Карши, чтобы поклониться могилам родителей, он побывал в гостях и у Шухрата, доброго, спокойного, улыбчивого, уважительного племянника. Тот живёт в родительском доме, и мать его, понятно, там же обитает, в своём крыле постройки, вход отдельный. От неё Марат тогда случайно узнал, что муж Сурайки умер в 2017 году, что она одна растит и воспитывает троих детей.

Ему же постоянно тоскливо в одиночестве. Он же постоянно страдает оттого, что не нужен своим детям, так как они в своё время всё получили от родителя, и брать с него уже давно нечего. Поэтому ему захотелось пообщаться с Сурайкой. Вернувшись в Ташкент, попросил Шухрата дать сестрёнке его телефон. Она в тот же день, 7 октября, радостно откликнулась.

И началась каждодневная переписка. На узбекском языке: русского Сурайё не знает. В основном писал Авазов. Много писал. О себе, детях и внуках шли его рассказы за рассказом. Она же каждое утро открывала их общение через Телеграм-мессенджер своим приветствием и справлялась, как ему спалось, как он себя чувствует. Каждое утро! Потом в течение дня посылала короткие сообщения или просто фразу, в которых выражала своё восхищение его откровениями, познаниями, суждениями, глубиной мыслей, переживаний и чувств. Каждый день! Каждым поздним вечером желала ему спокойной ночи. Каждым! Авазов ведь уже лет 20 изнывал от душевной жажды, утоление которой было в том, чтобы его дети, хотя бы младшие, которые остались от брака с Единственной и Неповторимой, хотя бы по очереди, хотя бы раз в 3-4 дня, всего лишь справлялись о нём: «Как вы?». Ему этого было бы достаточно! Но детей не хватало на такую малость! Не понимали того дети! Да и сейчас не понимают! Не потому, что слишком заняты своими детьми, семьёй, работой, проблемами! Не понимают того, что душа отца, вырастившего их во вдовстве и самостоятельности, скрытно и молча жарится на огне одиночества, что душе от взрослых детей нужно всего-то ничего! А тут Сурайё лила на него столько внимания, столько тепла, и всё это он воспринимал как настоящее, искреннее! И был счастлив!