Шрифт:
В ответ на её слова, высказанные неоднократно: «Жаль, что не знаю русского языка! Не то читала бы ваши книги», – Марат Авазович стал переводить для неё кое-какие отрывки из прозаических текстов, касающиеся его жизни и судьбы.
Он не раз приглашал её приехать к нему на школьных каникулах, или как получится. Она неизменно отвечала: «Поеду! Обязательно погощу у вас!».
– Вы, оказывается, хотите привезти на кладбище в Хилоле памятник своей жене, – написала она как-то.
– Даже тебе это известно! – воскликнул он в ответ! – Ох, уж этот Ислом-ака! Ничего не держит в себе! Выбалтывает! Пуще женщин! Да, когда я был в октябре на кладбище, я говорил с его смотрителем о том, что есть необходимость и желание перевезти из Ташкента памятник жене, который много лет лежал в гараже, так как был заменён на могиле другим. И на мой вопрос, а можно ли будет этот первоначальный памятник установить на кладбище Хилола, получил положительный ответ смотрителя. При нашем разговоре присутствовал Ислом-ака. Разнёс по кишлаку его содержание! В том числе, ясно, доложил и сестре – твоей маме. От неё и тебе передалось.
– А что за памятник? – спросила Сурайё.
Марат послал ей снимки двух сторон чёрного параллелепипеда.
– Ах, какой она была красивой! – восхитилась Сурайё.
В последующей переписке стало известно, что у ней с Единственной и Неповторимой совпадает День рождения, с разницей в 32 года приходится на одно и тоже число июня, созвездие Близнецов. По гороскопу, тесно совместимое с Весами (под ними родился Марат).
– Ты видела живого кеклика? – как-то спросил он.
– Да, – ответила она. – Мой же отец с Шахрисябзса. А там горы близки. И отец однажды привёз оттуда кеклика в клетке.
– А в моём детстве, прошедшем в Старом городе, подстреленные кеклики иногда появлялись у нас мешком. А в Новом городе, когда я уже был в каком-то из старших классов, друг моего отца из Мираки привёз нам двух кекликов в клетке. Один из них замечательно пел…
С началом декабря у Авазова пошли стихи на двух языках: оригинал, переводил на узбекский, – и сразу же оба произведения единым файлом уходили в публикацию. Приведём полностью первую из них с иллюстрациями.
Заркаклигим
[В той или иной части публикации даны при необходимости пояснения в квадратных скобках]
В душе моей возникают близнецы и появляются в планшете. Вчера Фатима родилась русской:
Я тебя целую в щёчку,
Как племянницу, как дочку,
Сур-айём ты! Зар-айём!
Рады мы с тобой вдвоём!
Через минуту-две на монитор явилась Зухра: «Юзингдан мен ўпаман…».
[Фатима и Зухра – у узбеков традиционные имена девочек-двойняшек. Сур – с узбекского: светло-серый; а также смушка высшего сорта светло-серого или светло-коричневого цветов. Зар – золотой. Айём – книжное узбекское слово: дни. Полный текст четверостишия на узбекском дан во второй части публикации.]
А сегодня утром на экране появился Хасан: «Заркаклигим, афасга сени солмайман…».
Близнец Хусан целый день был в движении и попытках. Время от времени говорил: «Сейчас, сейчас выйду!». Но оставался в своём тайнике. И вот только что, когда улицу окутала тьма ночная, и его громкий голос – наконец-то! – взорвал затянувшееся ожидание:
Златокеклик мой, тебя
в клетку не сажу,
Радости твои узрев,
от души скажу:
Вдохновенье обрету –
вместе пропоём,
Будет звонкий зов удач
в голосе твоём.
[Хасан и Хусан – имена мальчиков-двойняшек. Каклк – кеклик, горная куропатка. Полный текст двух бейтов на узбекском языке – во второй части публикации.]
Здесь вторую часть публикации Марата Авазова можно было бы и опустить. Но всё-таки приведём: ведь стихи были вдохновлены Сурайкой, создавались для неё. И что поразило самого поэта – второе четверостишие сразу родилось узбеком! К тому же именно вторая часть публикации и читалась Сурайкой, и была понятна ей, и вызвала её реакцию.
Эгизаклар дилимда пайдо бўлиб планшетимга чимода. Кеча Фотима рус бўлиб туилди: “Я тебя целую в щёчку…”. [Тўртликнинг тўла матни – юорида.] Бир-икки даиадан сўнг ўзбек Зухра келди мониторга:
Юзйнгдан мен ўпаман,
Жияним ва изгинам!
Сур аёмсан! Зар аём!
Буюрсин ховли ва том!
Бугун эрталаб эса ўзбек Хасан чиди экранга:
Заркаклигим, афасга
сени солмайман,
увнолигингни кўриб,
урсанд бўламан,
Илхомим келганида
сен хам сайрайсан,
Батиёр овозингда
омад тилайсан.
Эгизаги – рус Хусан куни билан харакатда бўлди. Вати вати билан: “Хозир, хозир чиаман!” – деди. Лекин жойида олиб кетаверди. Мана эндигина, кўчага орони тушганидан кейин, унинг хам овози – айрият! – жаранглади: “Златокеклик мой, тебя в клетку не сажу…”.
[Тўртликнинг тўла матни – юорида.]
Продолжение последовало