Мы с маникюршей уставились на него в немом вопросе. Он недовольно дёрнул щекой:

— Нужно что-то дорогое и броское. Сколько времени понадобится?

— Ну… — замялась мастер, — час.

— У нас сорок минут — не сообщил, а скорее отдал указание Гордеев, и, уходя, обернулся ко мне: — В магазине уже была? Где покупки?

Я кивнула на соседнее кресло, он забрал пакеты и ушёл. А в салоне засуетились! В помощь к мастеру на вторую руку села ещё одна девочка, а на ноги подсела сама администратор. В итоге уложились в срок.

— Я, кажется, сказал красный, — придирчиво окинув меня взглядом на выходе из салона, изрёк Гордеев.

— Ты сказал, что-нибудь дорогое и броское! А это, между прочим, Сваровски! — возмущённо сунула я ему пальцы под нос. — И, между прочим, в концепции фирменного стиля вашей конторы!

Он окинул меня повторным оценивающим взглядом.

— Ладно. Убедила. Садись в машину, срочно в город надо.

Пока ехали, украдкой разглядывала свои ногти, эту изысканную игру матового и глянцевого чёрного, с изящной дорожкой самых настоящих кристаллов — красотища, какой я ни разу в жизни ещё на себе не видала — и гадала, как бы лучше подкатить к Гордееву с насущным.

— А можно вопрос?

— Валяй.

Он был чем-то озабочен и это чувствовалось — по тому, как задумчиво хмурился, как, резко переключая скорость и то опускал руку на своё бедро и отбивал по нему нервный ритм, то жёстко упирался ею в руль и с протяжным выдохом поджимал губы. Редкие взгляды по зеркалам — чуть запрокидывая голову, словно пытаясь увидеть больше. Сосредоточенность.

— Куда мы едем? — На самом деле я хотела заикнуться на счёт аванса, но так и не решилась.

— В магазин. Тебе нужно шмоток прикупить.

— Но я же…

— Я видел, — перебил он. — Это всё не то.

— Ну извините! — обиделась я, и до самого города мы больше не обмолвились ни словом.

На самом деле в полученных мною инструкциях по дресс-коду… не оказалось инструкций по дресс-коду. Во всяком случае я ожидала текста с подробным описанием, но в конверте нашёлся лишь набор фоточек, больше похожих на репортаж с церемонии вручения «Оскара». Никаких тебе офисных «белый верх, тёмный низ», «юбка прикрывает колени» и «волосы в строгий пучок» Наоборот — здесь глаза разбегались от тонюсеньких лямок на голых плечах, глубоких декольте и высоких разрезов.

Благо, в местных бутиках такого не оказалось. Да я бы и не стала брать. Несмотря на некоторую растерянность, мне тогда показалось, что я поняла, что от меня требуется — соответствовать подчёркнуто-дорогой эксклюзивности приёмной Даймонда.

Но, похоже, не угадала. И когда мы подъехали к бутику вечерних платьев я окончательно в этом убедилась. В груди тут же шевельнулось что-то… непонятное. Моя новоиспечённая работа окончательно начинала походить на эскорт.

— Не понимаю, зачем это всё? — несмело упёрлась я на пороге.

Гордеев открыл передо мной дверь:

— Полчаса у тебя.

Я демонстративно закатила глазки и, обещая себе до последнего сохранять пофигистское лицо, шагнула внутрь. И как же здесь самом-то деле оказалось круто!

Меня, как говорилось в одном известном фильме, «облизывали»: сами приносили платья, сами их на меня надевали, расхваливая при этом на все лады мою фигуру, сами застёгивали ремешки очередных невесомых босоножек «а-ля два шнурка и каблучище»

Наконец, остановившись на струящемся шёлковом платье длиной в пол и с высоким разрезом по ноге спереди, я вышла из примерочной.

Гордеев окинул меня медленным, изучающим взглядом. Я с трепетом ожидала его восхищения или хотя бы просто одобрения — платье и вправду было красивым, но на строгом лице ноль эмоций. Только снова повёл взглядом снизу вверх и, бесцеремонно задержав его на декольте, полуобернулся к продавщице:

— А можно что-нибудь, чтобы, — поднес к своей груди руки с недвусмысленно растопыренными, словно держал в них по увесистой дыньке, пальцы.

У меня аж челюсть отвисла. Что? Что, блин?!

— Под это платье бельё не предусмотрено — застрекотала продавщица. — Но у вашей дамы превосходная фигура! Поверьте, редко кому, без дополнительной коррекции идут такие модели, поэтому…

— Значит, нам нужно другое платье, — перебил он. — С дополнительной коррекцией и прочим. Что-нибудь дорогое и броское. И… — снова этот жест растопыренными пальцами. — Ну вы поняли…

Минут через десять он подошёл к примерочной:

— Слав, время!

Я не ответила.

— Слышишь?

— Я в этом никуда не пойду!

Он отдёрнул шторку, и я невольно попыталась прикрыть декольте: бретели обтягивающего платья из мерцающего алого трикотажа были настолько тонкими, что, казалось, просто порвутся под весом мощнейшего пушапа! А у меня, между прочим, и свои вполне себе нормальные! Плюс драпировка на груди. Ещё губёшки алым накрасить — и вот вам полный эффект силиконовой порнозвезды.