— Твоё молчание можно считать подтверждением? Тогда возвращаемся к первому вопросу — что у вас с ним?

— Ничего. Он защитил меня от хулиганов, а потом оставил визитку и сказал, что в случае проблем я могу позвонить. Всё. Если это считается знакомством, то да, мы были знакомы.

— Гордеев? От хулиганов? — озадачился Коломоец. — И давно это случилось?

— Около двух недель. А что, что-то не так?

— Да нет, просто интересно.

До отеля ехали молча. Классный, полный уже привычного взаимного флирта денёчек оказался неожиданно испорчен. Я почему-то не поверила Сергею, он, похоже, не очень-то поверил мне. При этом мне приоткрылась его очередная, до сих пор тёмная для меня сторона: на самом деле он был серьёзным и въедливым. Умел задавать вопросы и мастерски давить ожиданием ответа — так, что от непонятного волнения потели ладони. Образ беззаботного мажора-переростка словно дал трещину, но из этой трещины не проглянула истинная суть, наоборот — там не оказалось ничего конкретного. Словно скульптура, завешенная до официальной презентации полотном — под ним могло оказаться что угодно. И на этом фоне мои подозрения что Даймонд занимается финансовыми махинациями, вообще никоим образом не связанными с инновациями, зазвучали как никогда громко и тревожно.

А может там и не теневые финансы, а вообще криминал какой-нибудь? Так-то мы с Гордеевым познакомились не когда он меня от хулиганов защищал, а очень даже наоборот — я его! И не от хулиганов, а от ребят посерьёзнее.

Действительно, что я знала об этих людях? Ну, кроме того, что один из них обладает поразительным даром убеждения и явно прячет в шкафу не только плётку с кляпом, но и целую гору скелетов, а второй не так прост, как кажется, но, похоже, тоже имеет вопросики к первому. И зачем им обоим понадобилась девочка для хождения из угла в угол? Чтобы реально просто из угла в угол ходила? Ну уж да! И вот, если прям по-хорошему, — то мне бы свалить отсюда, пока не поздно…

Не знаю, о чём всю дорогу молчал мой большой красивый босс, а я думала именно обо всём этом. А на ресепшен меня ждала записка от Махи.

Всего пара шутливых строк о том, что я, звезда, похоже зазналась, если трубку не беру. И просьба перезвонить ей. Я не особо-то горела таким желанием, но и проигнорить не смогла, поэтому, отыскав и немного подзарядив свой старый, давно севший телефон, всё-таки набрала Машку.

Услышав меня, она расщебеталась, словно мы были закадычными подружками, пересказала кучу сетевых сплетен по теме Махеева и, наконец, перешла к главному:

— А ты всё-таки та ещё проныра, Слав! Как ты умудрилась до него добраться?

— Так получилось. Просто его охрана подумала, что я из группиз.

— Да причём тут это! Я про генерального Даймонда!

А, ну да. Теперь понятно. Если бы не Коломоец, она бы про меня даже не вспомнила.

— Тоже случайно. Пришла наниматься уборщицей, а он меня в личные помощницы взял. Сама не ожидала.

В дверь постучали. На пороге стоял герой разговора собственной персоной.

— Ну скажи, он всё-таки гей? — нудела Машка.

Я машинально окинула босса взглядом и посторонилась, впуская в номер.

— Не знаю, Маш, не проверяла.

— Ну понятно. Значит, всё-таки голубой. Жаль. Слушай, а устрой мне с ним встречу? Например, в клубе в каком-нибудь. Он же ходит по клубам? За мной не заржавеет, ты же знаешь.

— Но он же гей?

Коломоец с интересом глянул на меня.

— И что? Так даже интереснее. Ну устрой!

— Не могу.

— Ты денег просила, помнишь? У меня появились.

Я замерла. А вот это уже интереснее. В принципе, от меня требуется лишь сказать Коломойцу, что хочу в клуб. Можно даже сказать в какой конкретно, в зависимости от того, какой удобнее Машке. А там: «Ой, смотри, моя подружка! Маша — это Серёжа, Серёжа — это Маша…» — а дальше уж пусть сама берёт его в оборот, как хочет. Не думаю, что от босса убудет пообщаться с очередной мажоркой. Зато Верка выйдет в ближайшие дни. Идеально!

— Хорошо, я подумаю, что можно сделать.

— Обожаю тебя, Славик! Жду звоночка!

— Какие-то проблемы? — кивнул Коломоец, когда я сбросила вызов.

— Нет, просто одна знакомая. Увидела видосик с Махеевым, захотела подробностей. Мне сейчас вообще все кому не лень названивают.

— А что, Махеев реально гей?

— Почему?

— Ну ты сказала…

— А, — рассмеялась я. — Нет, это уже о другой звезде речь. А подслушивать, кстати, нехорошо.

— Нехорошо болтать о том, что подслушал, а вот уметь слышать на триста шестьдесят градусов — это можно и даже нужно.

— Ну да, — скептически хмыкнула я, — а ещё можно и даже нужно уметь бухать.

— Чего?

— Да так, ничего. Изречение одного очень умного человека. Просто к слову пришлось.

— И очень своевременно пришлось, — улыбнулся Сергей. — Потому что сейчас мы с тобой как раз этим и займёмся.

Я уже набрала в грудь воздуха, чтобы возмущённо заупрямиться — воображение почему-то сразу нарисовало картину, как мы с Коломойцем перебрасываемся вопросами-ответами, и запиваем всё это какой-нибудь очередной непонятной настойкой, но всё оказалось и проще и серьёзнее одновременно: работа, ничего личного.

— Садальский приглашает на рюмочку чая. Отказывать нельзя, по нашей милости у него был запорот важный вечер, не говоря уж о напрягах с ментами. Так что нужно сходить, уважить старичка. И кое-кому нужно будет извиниться за причинённые неудобства. — Патетично развёл руками, когда я вымученно скривилась. — Ну извини. Положение обязывает.

Спасибо хоть без вечернего платья обошлось! Даже наоборот, мы с Сергеем были одеты почти по-спортивному, что оказалось очень к месту — сам Садальский сегодня тоже был очень «домашним»: в измятых льняных брюках, байковой толстовочке и пёстрых теннисках на босу ногу. Он собственноручно вертел перепёлочек на шампурах и был похож на рядового зажиточного дачника.