ГЛАВА 2

Конюх на конюшне заложил двух лошадей попроще, не кляч, конечно, но уже в возрасте, спокойных и смирных, но не резвых. Главное, чтобы они не бросались в глаза, так распорядилась сама графиня. Она хотела, чтобы сын её передвигался по землям графства как паломник, не привлекая лишнего внимания. Сильные и статные рыцарские кони сразу бы вызывали у встречных вопросы, а это было не нужно.

Арольду было велено выбрать всего одного человека для сопровождения. Всё с той же целью, что и с лошадьми – не привлекать внимания. Он выбрал своего учителя – мастера длинного меча. Графиня только улыбнулась в ответ на выбор сына, но ничего не сказала. Она хорошо знала, что Арольд в последнее время очень привязался к наставнику и проводит с ним много времени.

Сержант Роллон был хорошим воином, поэтому этот факт стал ещё одним доводом в пользу одобрения кандидатуры сопровождающего для молодого наследника. Так графине было спокойнее.

Дорога до монастыря должна была занять три дня, все надеялись, что до этого момента, как юный виконт доберётся до его стен, войска Андора не приблизятся настолько, чтобы это стало опасно.

Выехали рано утром, графиня долго провожала сына задумчивым взглядом, видела несогласие и немой протест на молодом лице, но осталась верна своему решению. Так будет лучше. Он не должен быть здесь во время осады, ему здесь не место.

Погода выдалась хорошая, лето только началось, шли дни после Троицы. Ярко светило солнце, пели жаворонки, лёгкий ветер волновал поля с озимыми.

В первый день молодой наследник графского титула молчал всю дорогу, хмурился недовольно и глядел на всё вокруг исподлобья. И сержант не лез к нему с вопросами или с желанием поднять настроение. Он был терпеливым человеком и знал, что обиды – дело невечное у молодых людей, они проходят так же быстро, как и появляются.

В первую ночь они заночевали на постоялом дворе, хозяин нашёл им небольшой угол у кухни. И всю ночь через стену кто-то ходил, ворчал и гремел посудой, а с рассветом уже начали готовить завтрак, и сон испарился, как утренняя роса. Арольд лежал и слушал ворчание хозяйки и её крики на прислугу. Предстояло ещё два дня такой дороги, а потом жизнь в монастыре…

Тоска. Как можно терпеть это?

Сколько он себя помнил, его мать, графиня Эйвин, всегда была такой. Она лучше всех знала, что будет хорошо для каждого, и старалась делать только так, как считала правильным сама.

В детстве Арольд всегда соглашался с матерью и был послушным и исполнительным. По её наказке он научился читать и даже писать. Графиня наотрез отказалась отправить сына к кому-нибудь на воспитание, хотя барон Киарт ей и предлагал сделать это, чтобы наследник вырос неизбалованным излишним материнским вниманием и заботой.

Только по настоянию барона графиня наняла мастера меча и приказала дать сыну и военное воспитание. Обычно мальчики начинали учиться всему раньше, Арольд же взялся за военную подготовку только после 10 лет.

Он хорошо помнил споры матери и барона-советника, в голове до сих пор звучали фразы недовольной графини: «ему это не нужно…», «я не хочу, чтобы он ходил в бой…», «у него есть замок, при любой войне можно отсидеться, пусть за него воюют его бароны…», «я не позволю, чтобы его постигла участь отца…» и в том же духе.

Но, несмотря на кажущуюся уступчивость и мягкость, в этом вопросе барон Киарт был непреклонен и настоял на своём мнении, и Арольда начали учить не эпизодически, от случая к случаю, а по-настоящему.

Он учился плавать, ездить верхом, стрелять из лука и арбалета, владеть мечом и щитом, держать тяжёлое боевое копьё… Он даже неплохо преуспел в этом всём, что доказывали поединки с другими оруженосцами и скупые похвалы сержанта Роллона.

А теперь, вот, выпал шанс самому поучаствовать в настоящих военных действиях, на деле показать, чему научился, а мать отправила в тихую обитель, далёкую от военных событий.

И почему жизнь так несправедлива?

Последние пару лет Арольд и сам заметил, что графиня-мать не всегда бывает права, он даже начал понемногу не соглашаться с ней в некоторых вопросах, но до открытого сопротивления или бунта ещё не доходило. Титулованная мать всегда находила какие-то доводы и нужные слова, чтобы убедить его принять свою сторону. Он подчинялся ей, вот как сейчас, например. Не хотел, да, был против, конечно, но всё равно сделал так, как она хотела: собрался и поехал.

Второй день они с сержантом ехали так же молча. Влево и вправо от дороги тянулись рощи и поля, по берегам рек крестьяне пасли стада овец и коров. О том, что в графство пришла война, пока ничто не напоминало, не было беженцев и пожарищ. Может быть, это ещё будет? Скорее всего, вражеские войска пока далеко от этих мест.

И только на третий день на дороге появились первые сорванные с насиженного места люди. Их встречалось ещё немного, наверное, это были те, кому было, что терять. Они везли скарб на телегах, тащили на привязи коров, испуганные дети глазели с телег.

Неужели всё уже так близко?

Крестьянин средних лет, остановленный на дороге сержантом, смотрел настороженно.

– Нет, в нашем селе ещё никого не было, но в соседнее приходили… Люди в железе, с оружием… Пограбили, несколько человек убили… Свиней забрали, гусей, кур, овец…