Чиновниками было проведено расследование, которое скоро зашло в тупик. Ходили слухи, будто рабочих сманивают в леса карелы, проживавшие в дельте Невы задолго до появления здесь шведов и русских. Однако когда Петр начал строить Петербург, карелы якобы покинули эти места. И все же поговаривали, что с началом строительства Обводного рва карелы стали выходить из леса и о чем-то беседовать с русскими рабочими, после чего те ударялись в бега и прятались на болотах. Удалось даже поймать одного карела, к которому применили допрос с пристрастием, но добиться от него не удалось ничего, кроме невнятной фразы: «Плохая земля. Нельзя копать». По невыясненным до конца причинам строительство рва было остановлено.

Работы возобновилась в 1805 году уже в царствование Александра I. Ров тогда углубили и расширили, построили мосты и развязки, чтобы упорядочить городское движение, после чего он получил название Обводного канала. При строительных работах применялись самые современные для 19 века инженерные решения. Отныне канал соединял Неву и Финский залив в обход города, одновременно являясь границей Петербурга и транспортной артерией. Предполагалось, что он послужит предохранительным клапаном и на случай наводнения.

Однако в 1833 году строительство опять остановилось. В том месте, где река Волковка впадает в Обводный канал, рабочие категорически отказывались копать, заявляя, что это «нехорошее место». Но трон Российской империи тогда уже занимал Николай I, более жестокий и властный правитель, так что чиновники больше не церемонились с простолюдинами. Бунтовщиков заставили работать под ружьями солдат, а зачинщиков и подстрекателей повесили.

Тем временем Петербург продолжал интенсивно разрастаться и к началу XX века шагнул далеко за Обводный канал. На его берегах выросли заводы, окруженные рабочими кварталами, возникли склады, кабаки и трущобы, в которых обитали различные криминальные элементы, ежедневно случались пьяные драки, разбойные нападения и убийства. Но история, произошедшая в 1913 году, произвела страшное впечатление даже на жителей трущоб.

В мае месяце грузчики с одной из барж выловили у Боровского моста завернутый в сатиновую юбку в горошек мужской торс. Дно Обводного канала обследовали водолазы, но других останков не нашли. Ни осмотр барж, ни прочесывание притонов, ни опрос дворников ничего не дали. И только 18 июня из Морского канала извлекли сверток с конечностями и головой мужчины, которые «подошли» неопознанному туловищу. Лицо утопленника хорошо сохранилось, и полиция распространила множество снимков в надежде опознать труп.

Через неделю в полицию явилась Альбина Ягелло, узнавшая в убитом своего мужа Франца. Альбина утверждала, что в последний раз видела мужа, когда он отправился в чайную. Семья тогда проживала на Лиговке. Вдова рыдала и горевала так картинно, что это насторожило полицейских. На квартире провели обыск, однако никаких улик против нее не обнаружили. И вдруг на очередном допросе Альбина неожиданно созналась, что вместе с подругой-карелкой убила своего мужа, который ее ежедневно избивал. Женщины опоили мужика, задушили, затем разрубили тело на части и в два приема сбросили в канал. Это была месть за его постоянные издевательства над ней. В то же время Альбина упорно твердила, будто ее словно кто толкал на преступление – не иначе как бес. Естественно, полицейские отнеслись к этому с недоверием, решив, что она хочет представиться невменяемой.

Это всего лишь одно из документировано подтвержденных преступлений, совершенных на берегах канала. Еще долгие годы Обводный ров собирал свою кровавую жатву и, возможно, собирает до сих пор».

На этом месте ниточка его мыслей внезапно оборвалась, и работа мгновенно застопорилась. Однако он вспомнил, что у него есть папка под названием «Необъяснимое», с различными таинственными историями, связанными, в том числе, и с Обводным каналом, быстро отыскал ее и принялся за чтение. Что и говорить, приведенные факты впечатляли.

«Сразу после Великой Октябрьской социалистической революции наступило время воинствующего атеизма. Всевластный Бог был свергнут со своего пьедестала и отправлен на свалку истории вместе с многочисленными суевериями. Когда в начале 1923 года возле Обводного канала стали прокладывать теплотрассу, под слоем грунта рабочие обнаружили необычные гранитные плиты с загадочными рунами, под которыми были захоронены человеческие кости. Вызванный на место находки археолог Гвоздницкий определил, что это очень ценный памятник Х века, который необходимо изучать. Тем не менее, производственники не собирались останавливать работы из-за каких-то там древних находок, а протесты Гвоздницкого объявили саботажем. Ломовые извозчики увезли плиты на Лиговку, там их распилили и пустили на поребрики, кости затерялись неизвестно где.

Весной того же 1923 года в Петербурге неожиданно разразилась настоящая эпидемия самоубийств. Причем люди со всего города, чтобы совершить суицид, стягивались к Обводному каналу, точнее, к небольшому отрезку канала от Боровского моста до устья Волковки. Дошло до того, что по берегам стала дежурить милиция, однако даже при этих условиях бесследно исчез один патрульный. Максимальное число утопившихся в Обводном канале самоубийц пришлось на осень. Всего же за год покончили с жизнью 89 человек.