На том мы и порешили. Вскоре Кирна засобиралась домой, сетуя, что так и не познакомилась с Герардом. Ну а я радовалась, ибо точно не выдержала, если бы и она встала на его сторону, как хозяйка и Ильда.

И вот стоило ей только уйти, как домой заявились Герд с Кидом. Оба такие довольные, одетые в новую одежду, которой у меня точно до этого не было. Пришли и тут же отправились на кухню, игнорируя мой недовольный взгляд.

В итоге я на них обиделась и ушла в комнату, громко хлопнув дверью напоследок. Легла на кровать, отвернувшись к стене, и принялась ждать, когда придут просить прощения. Так и уснула, не дождавшись.

А в субботу мне уже некогда было обижаться. Следовало столько всего сделать, поэтому я убежала из дома, пока ещё все спали, оставив завтрак на столе.

Полдня занималась пополнением витрины и помогала Оли за прилавком, а после отправилась в парк, где будет проходить ярмарка.

Что ж, когда Кирна говорила, что я буду стоять чуть дальше, то она забыла упомянуть, что это почти в самом конце, куда народ редко заглядывает. Но бургомистр успокоил, сказав, что рядом поставят помост для театра кукол, так что люди будут сюда приходить, а сумма, которую он запросил за это, оказалась такой маленькой, что я тут же подобрела.

После этого я весь остаток дня и часть ночи потратила на готовку. Так что домой вернулась, когда уже все спали.

А утро для меня началось очень неожиданно. Сначала я почувствовала, что по мне кто-то ползает, а потом и вовсе услышала голос, который не должен был находиться в моей комнате.

— Майя, если ты сейчас не проснёшься, то опоздаешь, — донеслось до меня сквозь сон.

В ответ я просто перевернулась на другой бок, собираясь снова уснуть, но резкая боль спутала все планы.

— А-а-а! — вскочила я, пытаясь понять, что это было. Болела правая рука. Взглянув на неё, я заметила след от восьми зубов. Тут же посмотрела на Кида, который уже примерялся к другой руке.

Я, конечно, им премного благодарна, что не дали проспать, но это уже слишком.

— Кид, — укоризненно посмотрела на мелкого хулигана. — Кусаться плохо.

Ага. Так он и проникся. Вместо этого он заливисто засмеялся и полез ко мне обниматься. Ну и как долго злиться на такого? То ли дело его отец. Который, между прочим, продолжал стоять над душой и даже и не думал отворачиваться. Неловко одной рукой я попыталась натянуть на себя одеяло, пока другой поддерживала малыша.

— Не могли бы вы выйти? — попросила я Герарда. На что он фыркнул, но послушно пошёл на выход, при этом не забыв оставить последнее слово за собой:

— Злая ты девушка, Майя. Я вот тебя не выгонял, когда ты меня разглядывала.

— Я не разглядывала, больно нужно! — крикнула ему вслед, только вот он уже скрылся за дверью. Пришлось высказываться единственному слушателю, который уж точно не сбежит. — Ну и самомнение у твоего папы. Один разочек случайно увидела его оголенные телеса, ну, может, два. Так ведь сам виноват: ходит раздетым, привлекает внимание. Сплошной разврат. Но в одном он прав — нужно вставать, иначе ничего не успею.

Вскоре я, собранная, выбежала из дома, оставляя своих мужчин в компании друг друга. Что ж, мне всё проще мириться с их присутствием. Но полноценно обдумать эту мысль не получилось — её тут же вытеснили фантазии о ярмарке и большой прибыли на ней.

В кондитерской принялась споро собирать сладости по коробкам. Когда всё упаковала, возникла проблема. Про помощника, чтобы это всё перетащить я и позабыла. Ну как так? Чтобы ничего не помять, мне придётся раз двадцать сбегать до ярмарки и обратно.

Я приземлилась на стул, растерянно оглядываясь по сторонам и прикидывая, что можно сделать. Тут, бросив взгляд в окно, зацепилась за знакомую фигуру, приближающуюся в данный момент к дверям моей кондитерской. Внезапно наши взгляды встретились, и я поняла, что прятаться уже бесполезно — меня заметили.

— Какими судьбами, Зофрик? — спросила я парня, стоило только ему переступить порог. С наслаждением пронаблюдала, как того перекосило от того, как я сократила его имя.

— Кхм, кхм…

Поперхнулся, что ли?

— Извини, Зофрик, мне сейчас некогда. Ты или говори, или приходи позже. Через недельку-другую.

— Дорогая Майя, — вдруг торжественно заговорил он, — я долго думал и наблюдал. Видел, как тебе тяжело одной поднимать кондитерскую, как печалишься ты без мужского плеча… — тут он отвернулся, пытаясь незаметно достать бумажку; посмотрел на листок, а затем опять развернулся. Он там что, с подсказками пришёл? — И я понял, что не должен отворачиваться от тебя, только из-за наличия спиногрыза, то есть малыша. Так что радуйся, я готов принять тебя вместе с ребёнком.