— Пойди, пойди, — усмехнулась Вика в след счастливой Ксении.

12.

Ксюша проскользнула не замеченной в студию Наумова. Еще в темном коридоре она услышала звуки радио, а когда вошла, то оно ее просто оглушило.

— Всем привет, с вами я, Ника, пятнадцать минут одиннадцатого по Москве, и это ваше любимое радио…

Дверь отказывалась закрываться.

Ксения внимательно изучила дверную ручку, покрутила так, сяк, замок не желал работать.

— Кирилл Семенович?! — позвала она, в надежде перекричать радио, и снова занялась ручкой.

— Ксюша? Что ты делаешь здесь?

— Я зашла сказать… — девушка бросила ручку и взглянула на Кирилла, который вытирал руки полотенцем, наверное, он только их помыл, — я просто хотела сказать… — дверь вновь приоткрылась, — ваша дверь не закрывается…

— Самая романтичная композиция, по моему мнению, от Моби на нашей волне, — сообщила девушка по радио, и комната наполнилась звуками печальной мелодии.

Ксюша подняла глаза, заметив, как Кирилл ловко справился с дверью, и замок весело перещелкнул.

Наумов перекинул полотенце через плечо.

Говорить что-то было бессмысленно, музыка заглушала слова и мысли.

Кирилл положил руки на ее талию, девушка прильнула к нему. Наумов осторожно отодвинул ее волосы с заветной родинки, и, стянув с плеча тунику, коснулся губами темной точки на ее шее, другой рукой утопая в густых волосах.

Музыка заполнила их сознание, жар, исходящий от их тел, не выпускал холодный рассудок на поверхность.

Он стянул с нее тунику, и принялся целовать ее кожу, Ксюша улыбалась, ощущая его горячие поцелуи на своем теле. Он коснулся ее губ, и девушка ответила на его поцелуй.

— Я люблю тебя, — выдохнул он, и, подхватив девушку на руки, двинулся к узкому дивану, застеленному сиреневым бархатным покрывалом.

Тонкие переливы аккордов музыки уводили далеко от реальности. Динамики радио слегка хрипели, но музыка заглушала страстные вздохи. Длинные тени на полу против солнца сплетались в страстных объятиях.

— И что теперь? — тихо спросила она, лежа на его плече, когда страсть утихла.

— Не знаю, — честно ответил он.

Ксюша скользила тонкими пальцами по волосам на его груди, Кирилл прижимал ее тело, укрытое сиреневым покрывалом к себе.

Вот она, юная, прекрасная девушка, которую он любит. Которую боится потерять. А Наташа? Наталья умная, красивая. С ней легко, удобно. Она сильная, и ждет того же от Кирилла. Но вот любит ли он ее?

Мужчина нахмурился, и достал пачку сигарет из брюк, что валялись на полу, у дивана.

— Не знала, что ты куришь, — протянула девушка, потягиваясь.

Наумов улыбнулся, и поцеловал ее в лоб.

— Я и не курю, — сказал он, и вставил сигаретку в рот.

Ксюша медленно село. Волосы покрывалом окутали ее спину и плечи.

— Вообще-то я пришла сказать, что уезжаю.

Он тоже сел, но сигарету подкуривать не торопился.

— Когда?

— Завтра после обеда. У меня с утра зачеты, так что позировать я не смогу…

— Ничего. Сам дорисую. Я запомнил каждую твою черточку.

Девушка томно улыбнулась, и осторожно вытащив из его рта сигаретку, поцеловала в губы.

— Я пойду, — через минуту сказала она, и легко соскочив с их ложа любви, направилась к тунике.

Зазвонил сотовый телефон. По мелодии Кирилл понял, что это Наташа.

Ксюша откинула покрывало и быстро оделась.

Кирилл взял трубку.

— Алло?

— Привет, любимый, — раздался ее голос в трубке, — как дела?

— Привет. Хорошо, — спокойно ответил он.

Ксюша деловито отключила радио, и принялась причесываться.

— Чем занимаешься? — спросила Наташа.

— Рисую, — соврал Кирилл.

Ксения удивленно взглянула на Наумова, улучив его во лжи, и догадка пронзила ее сознание. Это звонит ОНА. Его невеста.

Девушка замерла на стуле, вслушиваясь в их разговор.

— Не забыл про юбилей? Я выезжаю завтра. За тобой заехать?

— Боюсь, не получиться. Мне нужно закончит картину. Так что я подъеду к твоим родителям позже, хорошо?

— Нет, Кирюша, так не пойдет. Они ждут нас.

— Извини, я должен идти. Потом поговорим, хорошо?

— Конечно, целую, милый.

— Пока.

Кирилл отключил телефон и повернулся к девушке.

Дослушав их диалог, Ксения впервые ощутила то самое гадкое чувство запретной любви. Ей стало так противно и стыдно за себя, за свое упорство и глупую уверенность, что он бросит свою идеальную Наташа ради неё.