Та молча открыла багажник, и достала чемодан.

— Ты лезешь не в свое дело, — прошипела она.

— Я забочусь только о твоем благе, глупая! — драматично выдохнула Вика, и двинулась к двери.

— Постойте, у меня есть ключ! — сказала Наташа, догоняя подруг со своим чемоданом, — Вдруг они еще спят?

Вика и Ксюша закивали, и отошли в сторону.

Наташа молча отперла дверь, и тихо вошла. За ней следом девушки, и все трое недоуменно замерли в дверях. В гостиной, у бежевого дивана были раскиданы вещи и нижнее белье в довольно фривольных позах, в распахнутых дверях можно было рассмотреть накрытый стол, с догоревшими свечами, в доме вообще царил странный аромат…

— Господи, кто вселился в тела наших родителей? — хихикнув, прошептала Наташа.

— Наверное, они вспомнили свой медовый месяц, — сообщила Вика, и затащила в гостиную свой чемодан.

— А скорее предсвадебное время, — добавила Ксюша, — оно у них, кажется, было бурным, раз Макс родился через пять месяцев после свадьбы.

Девушки снова захихикали.

— Я сейчас вернусь! — раздался сверху счастливый голос Ольги, и легкие быстрые шаги.

— Мама, мы приехали! — предупредила Наташа, из чистого чувства такта, не хотелось ей ставить мать в неловкое положение. Ведь наверняка, Ольга не одета…

Вновь послышались быстрые шаги, но уже удаляющиеся. Хлопнула дверь, снова открылась, и опять послышались шаги. Через секунду на ступеньках показалась Ольга Петровна Семенова. С мокрыми волосами, босая, в длинном махровом халате.

— Ой, девочки! Вы уже приехали, который час?

Ольга скользнула взглядом по гостиной, и заприметив свои трусики, покраснела.

— Прошу меня простить, — наконец, произнесла она, в основном обращаясь к Виктории, — мы тут с папой … решили… молодость вспомнить. А ваши комнаты готовы, идите, отдыхайте. Ксюшенька, твоя, как ты и просила, на двоих. Наташенька, а твоя, та самая, в которой ты жила с детства.

— Да, ладно, мам. Мы все взрослые, нет ничего стыдного, в том, что вы с папой любите, друг друга, — сказала Наташа, и крепко обняла мать, — я пойду спать. Очень устала.

— Конечно, милая, — улыбнулась Ольга, — может тебе помочь?

— Да все в порядке, ты хоть спала сегодня?

Ольга снова покраснела.

Ксюша улыбнулась, глядя на мать.

— Мам, ты просто чудо, — сказала она, и тоже крепко обняла, — я так за тобой соскучилась!

— Ты так выросла, — выдохнула Ольга в волосы дочери, и, отодвинувшись, добавила, — идите. А то вы выглядите уставшими. Поспите, хоть пару часов. К обеду я вас всех разбужу.

— Спасибо, мам.

— Спасибо, Ольга Петровна. У вас красивый дом, — сказала Вика, поднимаясь по ступеням.

— Спасибо, Вика. Отдыхайте.

Когда шаги на лестнице стихли, Ольга, крадучись, словно вор, спустилась в гостиную, стыдливо собрала все вещи, и скрылась в своей спальне, где мирно посапывал Иван.

Часть 6. Художник.

21.

Кирилл проводил взглядом Наташин автомобиль, который осторожно свернул в студенческий городок, где ее ждали с чемоданами Ксюша и Вика, и облегченно вздохнул.

Девушки быстро погрузили чемоданы в багажник, Наталья села за руль, Вика на заднее сидение.

Ксюша подошла к левой двери «Митсубиси» сестры, и на секунду оглянулась. Кирилл почувствовал ее взгляд, хотел что-то сказать, сделать, позвать,…но она села в автомобиль, и тот, шелестя шинами по асфальту, скрылся из виду, пару раз посигналив ему напоследок.

Кирилл вернулся в свою студию, и замер у занавешенного портрета Ксении. Его рука коснулась простыни, и та безвольно упала к его ногам. На мужчину обратилась пара черных, как ночь глаз. Прекрасных и таинственных.

Наумов улыбнулся. Горько и болезненно.

Ночью он не спал. Он вспоминал сестру своей невесты, и от этой мысли мурашки скользили по его коже. Тогда Кирилл осторожно поднялся, натянул спортивное трико, и двинулся к не законченному портрету Семеновой-младшей.

Он скинул с портрета грязную простыню.

Девушка по-прежнему был там, в белой тунике, и с таинственным взглядом. В свете ночи Ксюша казалась ведьмой, а не феей.

Наумов непроизвольно потянулся за красками, желая только одного, сохранить черты ее лица на этом холсте до рассвета.

Когда солнце скользнуло в его студию, сквозь высокие окна, Наталья проснулась. Она сладко потянулась, и позвала Кирилла. Он не ответил. Когда женщина вышла из спальни и увидела Наумова спящим на диване у оконченного портрета сестры, ей стало не по себе.

Семенова подошла к картине, и внимательно изучила нежные черты лица, волосы… Наташа могла угадать в этой работе характер своей сестры, было видно, что рисовал человек довольно хорошо понимающий ее. Глаза Ксении действительно светились чем-то.