Странней всего то, что он и правда повёл меня в конюшни.

– Вы на самом деле предпочтёте провести время с конём, а не со мной?

– А совместить мы не сможем? – ответил он.

– Поездите со мной по кругу? – спросил я.

– Думаю, нет. – Он усмехнулся и погладил меня по заду. – Давай вперёд. Марат оседлает тебе Луну. Береги тыл.

Вот как понять его игры? Может, он хотел, чтобы я на него сам набросился? Не просто руку протянул и по ней получил, а зажал в углу и применил какую-никакую силу?

Я посмотрел на него, стремительным движением взлетевшего на лошадь. Образ загнанной жертвы на него ну никак не накладывался.

У меня уже голова пухла от всех этих мыслей. А я ведь прямо спросил, что он от меня хочет, получил в ответ дёрнувшийся уголок рта и «отдыхай-развлекайся».

– Не спеши, Вадим, – сказал он далеко не в первый раз за день и отбыл весь такой с идеальной посадкой, прямой спиной и шлейфом аромата собственной охренительной важности. Оставил меня со стояком и перспективой в таком состоянии забираться на лошадь.

Вот же… экспериментатор.

Марат привёл белую кобылу. И первое, что сказал, кроме нейтрального «добрый день»:

– Только спокойней.

Лошадь вообще не двигалась, даже ушами не шевелила, так что совет, очевидно, предназначался мне.

– Кобыла характером ангел, – сказал Марат, – но всем лошадям не нравятся нервные седоки.

– Я не нервничаю.

Он фыркнул громче, чем лошадь.

– Успокойся и не нервируй коня.

Марат щеголял в той же синей спецовке, что и в нашу первую встречу, но в честь жаркого дня верх вообще не застёгивал. Я отлично видел его грудь и живот чуть ли не до пупка. Если не смотреть на лицо, вид дрочибельный до боли в запястье. Да и лицо у него весьма ничего – если б не выражение, больше подходящее познавшему дзен монаху.

– Подсади меня, – попросил я, хотя буквально секунду назад думал попробовать сам.

– Опять спина болит? – нейтрально спросил Марат.

– Да, – соврать оказалось легче, чем объяснять то, что я и сам не мог понять.

Марат помог – попутно щедро облапав мой зад. Я сел в седло, всё ещё ощущая на себе его сильные руки.

– Совсем он заездил тебя, – сказал Марат тем же тоном монаха познавшего дзен и, взяв поводья, повёл кобылу к выходу из конюшни.

Ничего себе заявленьице.

Я смотрел ему в спину, оценил всё от широких плеч до маленькой узкой задницы и ног – кривоватых. На ум вдруг пришло, что на лошадь могли садиться и старички со старушками, дети. И вряд ли их ягодицам в процессе посадки могло уделяться такое внимание от потенциальных помощников.

– А ты что, осуждаешь? – спросил я. Поздновато, словно у меня соображалка, как у жирафа, но получить ответ на вопрос всё равно очень хотелось.

Марат завёл мою кобылу в круглый загон и закрыл за нами защёлку.

– Сложный вопрос, – прозвучало, когда я думал, что ответа уже не услышу. – Твоя задница достойна самого пристального внимания. Так что босса я понимаю. – Марат взглянул на меня красивыми раскосыми глазами. – И осуждаю. Ведь пока он с тобой, вряд ли мне светит хоть что-то от тебя получить.

Больше на такие темы мы не говорили. Я слышал только «выпрями спину», «локти», «сиди прямо», «не откидывайся назад, тут не родео».

Когда Павлов вернулся с прогулки, Марат по собственной воле помог мне слезть на землю. Ощущение его горячей ладони осталось у меня на бедре, даже когда он ушёл, забрав с собой мою Луну.

– Ну как, Вадим, на ногах-то стоишь? – спросил Павлов, пока его жеребец перебирал копытами и всячески показывал, что ещё не нагулялся.

Чтобы доказать, что здоровьем и силой серьёзно отличаюсь от инвалида войны 1812 года, я пошёл к Павлову. Старался идти уверенным шагом. Земля под ногами качалась, но только слегка. Зад ныл, но слабо. По сравнению с моей первой попыткой сесть в седло, ощущения отличались как земля и небо. Я чувствовал себя отлично, о чём и сказал.

– Тогда давай руку.

– Зачем?

Павлов улыбнулся.

– Покатаю.

Его седло позволяло посадить меня перед собой. А значит, он изначально задумал нашу совместную прогулку. Или все сёдла такие? Нет, про седло он Марату точно что-то говорил, только я не запомнил, что именно.

Мою заминку Павлов оценил по-своему:

– Тебе понравится, Вадим, обещаю. Ты не пожалеешь, что доверился мне.

Я наклонил голову к плечу.

– А вы не спешите? Может, не время так торопиться?

Павлов наклонился и схватил меня за руку.