Всё это я уже слышал. Тамерлан повторил то, что говорил по телефону, правда не так подробно, но чётко и внятно. В этом и состояла проблема: он хотел получать деньги и от нас, и от нашего конкурента. Раскладывал яйца по разным корзинам и не хотел понять то, что у нас они золотые, а у старика хорошо если не из высушенного дерьма.

Ещё пять лет назад мы от Рязанова отставали, но давно перегнали и уверено пошли вперёд. Тамерлан не хотел замечать, что пришло время для того, чтобы пустить вперёд нового лидера. Не хотел видеть, как сильно застопорилось дело у старого. Полагаясь на репутацию конкурента, слишком сильно ему доверял. И защищал его, в том числе и от нас, как говорят в городе, молодых, борзых и слишком наглых.

Единственный шанс изменить его мнение – откровенно поговорить не о наших достоинствах, а о чужих недостатках. Начать ту самую войну компроматов, о которой Тамерлан упомянул.

Ударить один раз, но точно в цель и навсегда вывести противника из боя. Иначе ответочка прилетит. Старый Рязанов не из подставляющих другую щеку, он захочет отомстить. Только сможет ли, станет ли его кто-то слушать? Крыс мочат в сортире, как у нас говорят.

Не имело значения, сколько он выдоил у государства. Быстро Рязанова могло свалить с восточного трона только одно – попытка влезть в карман тому, кто за такое и руку откусит, и целиком сожрёт.

Я не проверил полученную информацию, день такой, когда каждый шаг выводил на следующий. Перед прыжком соломку подстилать было некогда и некому. Я мог придержать информацию и мог рискнуть.

Сжав кулак под столом, я положился на удачу. Сегодня мне во всём везло, словно кусочки пазлов складывались в единственно правильную картину.

И всё же, прежде чем выложить на стол единственный козырь, я сделал ещё одну попытку не переходить за красную линию.

– За последние пять лет мы выросли, а они нет. Теперь они на порядок меньше нас. Нам тесно в обозначенных рамках, а их костюмчик стал болтаться в плечах. Рязанову пора бы на покой, а мы хотим развиваться. Сделай ставку на нас, Тамерлан, и мы принесём тебе хорошие деньги.

– Забыть о порядке и давней дружбе за бабло? – Тамерлан покачал стриженой головой, почесал подбородок, покрытый короткой щетиной. – Нет, дорогой. Так в нашем мире дела не делаются. Не всё решается только деньгами.

– А есть ли там порядок и честная дружба?

Тамерлан приподнял бровь. Отлично понял, о чём сейчас пойдёт разговор. Крайне опасный что для меня, что для отсутствующего здесь Рязанова.

Я пожелал себе удачи, вспомнил лицо нашаманившего мне эту удачу Вадима и бросил карты на стол.

– У меня есть достоверные сведения, что Рязановские водят тебя за нос.

– Крысятничают, говоришь? Смелое заявление. – Он посмотрел на меня так, что стало холодно в животе. – Ты знаешь, чем расплатишься за голимую ложь.

– Тем же, чем и они за бесчестную подлость.

Я достал тонкий конверт из внутреннего кармана пиджака. Сам ещё над добытыми сведениями не посидел, всё не проверил, но в таких обстоятельствах – шаг за шагом, пазл к пазлу – как ни рискнуть? Коуч называл это состояние потоком. Всё поворачивалось в мою пользу и несло меня прямо к цели.

– Сегодня достал. Ещё не проверил, но информации доверяю, – сказал я и, вытащив бумагу из конверта, внимательно посмотрел на неё, а затем протянул Тамерлану.

– Что это?

– Банковские счета, на которых компания Рязанова хранит то, что скрывает от тебя. Те прибыли, долю с которых общак недополучает. Помнишь сгоревший в ноябре склад? Нас ещё как главных конкурентов обвиняли в поджоге? Эта толстая ветка по сокрытию денег оттуда росла.

Тамерлан внимательно рассмотрел бумагу, поднял на меня взгляд.

– Откуда это у тебя?

– Подсуетился, достал. Я знаю и соблюдаю наши законы, Тамерлан. Делюсь честно. Мне, как и тебе, не нравятся люди, которые жрут пряники под одеялом. Тем более когда по нашим понятиям эти пряники должны лежать в чужой сумке.

Тамерлан аккуратно сложил список счетов и положил в карман рубашки.

– Я разберусь.

– Хорошо. Знаю, что ты наше дело честно рассудишь.

Оставался мизерный шанс, что у Тамерлана личный интерес в успехах Рязанова, но я в это не верил. Тамерлан с лёгкостью мог убить человека, уничтожить его, унизить и растоптать, но репутация непредвзятого арбитра, решающего по справедливости, имела для него особое значение. Он ею жил.

– Дай мне знать о твоём решении. Мы заинтересованы в освоении всего района, подготовили нужные бумаги – ты знаешь. Пустим их в ход, как только ты скажешь. Или не пустим – решение останется за тобой.

Тамерлан шумно вдохнул, резко очерченные ноздри раздулись.

– Мягко стелешь, как и всегда, Николай. А спать всем, кроме тебя, жёстко.

– По справедливости, – ответил я. – Как мне, так и другим. Я из общака не ворую, денег оттуда не беру, только приношу и ровно до последней копеечки. И не лезу в чужие дела, пока не затронули мои интересы. Ты это знаешь… А сейчас прости, что в такой светлый солнечный день заговорил о делах. Я пойду, не хочу лишать тебя отдыха.