– Можно подумать, у меня есть выбор, – отозвалась та. – Проходи. Мужик у тебя есть?

– В смысле? – опешила Лена.

– Ну в смысле, ты замужем?

– Нет. У меня есть дочь, – сорвалось у Лены с языка – сказались усталость, дорога и стресс.

На мгновение лицо Ирины осветила короткая вспышка радости. Словно спохватившись, она озабоченно нахмурила редкие светлые брови и участливо спросила:

– Алименты платит?

– Да, – соврала Лена, чтобы, наконец, прекратить допрос. Но не тут-то было.

– Пил? Или дрался? Или все сразу?

– Гулял, – в изнеможении сказала Лена, чем только подлила масла в огонь.

– Да, нормальных мужиков еще щенками разбирают. Думаешь подцепить кого-то в экспедиции? – пришла к неожиданному выводу Ирина. – Это ты зря. Я пробовала. С нашими полевиками хорошо только в тайге.

– Полевиками? – Слово вызвало неприятные ассоциации с мышами-полевками.

– Ну да, полевики – геологи там, геофизики, маркшейдеры, – излагала Ирина, поспевая за Леной. – Из полей не вылезают, то есть. В поле они о тебе позаботятся – да, что есть, то есть. И костер разведут, и дичь подстрелят, и расскажут, как пользоваться «Фальшфейером», и воду подогреют тебе для умывания, букет иван-чая притащат, и под гитару споют Висбора, будут учить тебя различать птичьи голоса и созвездия – в общем, токовать будут. Стоит оказаться такому натуралисту дома – и конец сказке!

Сентенция, за которой чувствовалось неплохое знание предмета, пробудила в Лене какое-то смутное подозрение. Но усталость сделала свое, сил вникать в ассоциации, аллюзии и намеки у нее не осталось. И Лена задвинула посторонние мысли в самый дальний угол сознания.

Оставив пакеты с вещами на свободной кровати, спустилась на первый этаж, где ее уже ждали Ратников и Гитциград.

Втроем они отправились в ближайшее кафе, где можно было недорого и прилично поесть.

Лена старалась не смотреть на черную водолазку, обтягивающую грудь Арсения. Если бы в меню забегаловки значился бифштекс с кровью, Ратников обязательно бы его заказал. Хищник.

– Отъезд завтра в восемь утра, – известил Ратников, уминая салат, двойную яичницу с сосисками и запивая все томатным соком.

Только сейчас Лена обратила внимание, что они с Арсением сделали почти идентичные заказы: салат «Гурман», яичница и даже томатный сок… Заказы отличались только размером и свиной отбивной – свинину Лена исключила из своего рациона.

Это просто совпадение, сказала себе Лена. Смешно думать, что у них с Ратниковым совпадают вкусы.

Чур ее, чур.

Следующая мысль озадачила саму Лену: интересно, почему она ему не нравится?

…На новом месте Лене спалось плохо. То ей снилось, что она летит в самолете, а вещи ее остались в аэропорту, то ее преследовал медведь, в которого она пыталась выстрелить из «Фальшфейера». Потом медведь исчез, появился Ратников в медвежьей шкуре…

Проснулась Лена со смутной тревогой, не отпускающей ее с самого отъезда из дома, несмотря на мантру Ежи Леца.

Часы на смартфоне показывали шесть утра.

Из окон открывался вид на завешенное тучами небо, серые от дождя дома и едва тронутые молодой зеленью деревья. Лена сняла постельное белье, аккуратно сложила его стопкой на кровати и пошла в душ.

Выйдя из душа с чалмой из полотенца на голове, Лена носом к носу столкнулась с Федоровичем.

– Барышня, поспешай, отъезжаем, – огорошил он Лену.

– Как? Почему? Сказали же в восемь утра.

– Чем скорее выедем, тем скорее прибудем.

– А завтрак?

– Давай, давай, бегом! – Федорович для убедительности легонько подтолкнул Лену в сторону комнаты. – По дороге где-нибудь перекусим.

Спустя пятнадцать минут Лена с мокрой головой тряслась в серо-синем ведомственном «рафике». За стеклом проносились чужие дома и улицы, мелькали светофоры и рекламные вывески.

Через полчаса «рафик» выскочил на оперативный простор, и, разбрызгивая лужи, понесся по Челябинскому тракту навстречу холмистой гряде.

– А мы не проехали аэропорт? – похолодела от догадки Лена.

Ответом ей было драматическое молчание.

– Барышня, что ж ты не напомнила? – наконец с досадой спросил Федорович. – Аэропорт мы давно проехали. Но ты не горюй, я тебе багаж доставлю.

Лена поняла, что больше не может сдерживаться и срывающимся голосом выкрикнула:

– Высадите меня! Я сама поеду в аэропорт!

– Барышня, ну куда ж я тебя высажу? Не могу я тебя высадить! Через три часа будем в лагере, отдохнем, и поедем назад, раз уж тебе так приспичило.

От уничижительного «приспичило» все слова застряли у Лены в горле тугим комом. Вдоль тракта тянулась ровная полоса едва очнувшегося от зимы равнодушного леса, проплывали редкие придорожные гостиницы и заправки.

Некоторое время попутчики хранили сочувственное молчание, но очень скоро разговор возобновился. Лена почувствовала себя чужой во вражеском стане и все силы тратила на то, чтоб не реветь.