Её первое дело оказания антибрачной помощи, названное Аней «Дело предприимчивой свекрови», можно было считать успешно завершённым.

За свадебным столом невеста и жених так горячо благодарили Аню и превозносили её на все лады, так много подливали ей вина, что она благоразумно не стала задерживаться в гостях. Слыша шум в ушах и понимая, что ещё чуть-чуть и она вряд ли доберётся до дома на собственных ногах, Аня распрощалась со своими первыми клиентами, отказалась от доставки до дома на телеге и двинулась к городу.

Вечерело. Неиспорченная научно-техническим прогрессом природа этого мира радовала пением птиц, стрекотом насекомых, радужными облачками бабочек и свежим воздухом, обвевавшим раскрасневшееся лицо Ани. На тёплом солнышке её разморило, ноги стали заплетаться, и в полный рост встала проблема: стражники городских ворот могут не пропустить её в таком виде: пьяным ни при каких условиях не было хода в город. Она слышала однажды высказывание стражника: «Пропойц в городе своих хватает! Коли по делу идёшь — иди, а безобразия лишние разводить нечего! Как протрезвеешь — так милости просим».

«Напрасно я от телеги отказалась», — поздновато спохватилась Аня, стоя у поворота дороги, с которого открывался вид на городскую стену.

Как водится, в хмельную голову быстро пришло гениальное решение. Аня свернула в лесок у дороги, хорошенько припрятала платье и довольная поскакала к воротам на четырёх лапах. Удвоение точек опоры обеспечило ей устойчивость, мохнатая шерсть на собачьей морде скрыла чуток косящие глаза и расплывающуюся в ухмылке пасть, а припрятанный на заднем дворе под оконной рамой запасной ключ обещал беспрепятственный проход в дом. Стражники, конечно, попробовали шугануть прочь бродячего пса, но Аня лихо ускользнула от них, поднырнула под катящуюся через ворота телегу и проникла в город.

Самый короткий путь до дома вёл через центр, и Аню сразу насторожил глухой рокочущий гомон, висящий над центральной площадью. К большому зданию городской управы (похоже, нёсшей на себе все административные и судебные функции) двое стражников волокли смертельно бледного худенького мальчишку. Гомон создавали люди, толпившиеся на площади: они указывали на паренька и что-то негромко толковали друг другу. Судя по мрачным лицам стражей правопорядка, напряжению окружающих и затравленному взгляду арестованного, тот не был мелким воришкой. Железные наручники на запястьях мальчика, поблёскивающие магическими искрами, также намекали на серьёзность предъявленного подростку обвинения.

— Ещё одного выловили, изверги, — прислушалась Аня к словам людей. — Бедная мать!

— Опять из земель Дьявола Дайма ребёнка приволокли?

— Откуда ж ещё? Не все маги такие бессердечные негодяи, как наш магистр.

— А по мне так все они сволочи.

— Тише говори, а то и тебя под ручки на дознание поволокут!

Мальчика впихнули в двери управы, толпа затихла в ожидании. Оно оказалось недолгим: не прошло четверти часа, как заплаканного, трясущегося ребёнка городской палач повел прочь от управы под усиленной стражей. Народ с площади двинулся следом на приличном расстоянии, подавленно молча и гневно сверкая горящими глазами. Стражники пару раз оглянулись и предусмотрительно активировали магические амулеты, раскрывшие над ними защитный радужный купол. Протрезвевшая Аня бежала впереди толпы, боясь предугадывать события.

«Мальчонке лет тринадцать, что такого страшного он мог натворить? Куда его ведут? В тюрьму? Почему народ такой обозлённый, если на удары плетьми, отвешиваемые воришкам, все смотрели равнодушно, и сами наказываемые воспринимали их как должное, мол: сам виноват, что попался, поболит и пройдёт?»

Стражники и палач с мальчишкой прошли через вторые ворота к реке, что огибала город, служа не только источником питьевой воды, но и защитным барьером против врагов. К той реке, что не так давно привела Аню к городским стенам. На мосту, перекинутом через самое узкое и бурное место реки, палач принялся связывать мальчишке ноги, приматывая к ним большой камень. Женщины в толпе наблюдателей тихонько взвыли, достали носовые платочки, и Аня догадалась, что сейчас произойдёт: мальчика кинут с моста в реку со связанными ногами, скованными руками, и камень утянет его на дно. Вина мальчишки была кратко и звучно оглашена одним из стражников: воровство магии.

«Воровство магии?! Ребёнка лишают жизни за то, что украл какой-то амулет или зелье?! Может, он его для больной матери украл: здесь хорошие лекарства стоят столько, что простому человеку на них никак не заработать. Заболел — помирай, прихлёбывая настой ''от всяких хворей''! Как известно, чем хуже медицина, тем реже болеют люди: чаще всего они болеют один раз в жизни…»

Затопивший Аню гнев не мешал ей думать. Вихрем сорвавшись с места, она понеслась к густым кустам, что, по счастью, росли вдоль обоих берегов реки. Сколько времени ребёнок сможет пробыть в холодной весенней воде, прежде чем безнадёжно захлебнётся или заработает переохлаждение? Пять минут? Три? Две? Успеет ли она доплыть до излучины реки, скроющей их от чужих глаз?

В таблицах по физике средняя скорость крокодила в воде составляет 30 км/ч. То есть чисто теоретически она сможет проплыть триста метров до излучины за 36 секунд, но с грузом время в пути увеличится в несколько раз… Надежда была на оговорку, что при преследовании добычи крокодил может двигаться ещё быстрее, но главное, что крепко помнилось Ане из того же учебника физики: у крокодилов очень большое давление челюстей. У пятиметрового гребнистого крокодила была зарегистрирована сила давления зубов в 250 атмосфер! Закон сохранения массы не даст, конечно, обратиться огромным крокодилом, но мощные челюсти и среднего крокодильчика наверняка справятся с наручниками на запястьях мальчика: они же не из титанового сплава в этом отсталом мирке сделаны!