— Ложиться спать в запертом на засов подвале? Удержат ли засовы Василиска? Магия не удержит точно: она разбивается о мою чешую, как стеклянный шарик о бетон. Остаётся подвал. Он закрывается снаружи, попрошу Павлюка меня запирать и выпускать.

Со вздохом поднявшись, Аня посмотрела на светлеющее на горизонте небо. Сегодня она точно никуда больше не полетит, сил не осталось совсем, до кровати бы добраться.

— Подвал переносится на вечер, — зевнула она.

Усталость пересилила нервное возбуждение, и Аня провалилась в беспокойный сон. Чтобы вскоре проснуться от ощущения чужого взгляда…

Она почувствовала чьё-то присутствие ещё в полудрёме и затаила дыхание. Заставила себя расслабиться и задышать тихо, равномерно, как спящая, давая себе время на размышление над извечным вопросом: что делать? Если бы её лицо не было повернуто к нежданному гостю, можно было бы трансформировать его в волчий нос и распознать вторженца по запаху. Человеческий нос не был настолько чуток, он улавливал лишь сильный сладковатый запах… Цветы???

— Не притворяйся спящей, у тебя это плохо получается, — с хрипловатым смешком произнёс голос магистра.

Взвившись на постели, Аня подгребла к себе одеяло, закутываясь в него по шею. На трюмо в самом деле стоял в вазе роскошный букет алых роз. Сидящий в кресле магистр выглядел измотанным и помятым, только зелёные глазищи мерцали в полутьме неукротимым огнём. Под взглядом Дьявола по коже Ани побежали мурашки, по телу разлилось томное тепло.

«Умеют же некоторые посмотреть так, что чувствуешь себя сиреной, великой соблазнительницей, самой желанной женщиной в мире», — поёжилась Аня, стараясь стряхнуть с себя действие магнетического взгляда магистра. Пожалуй, вернее сказать — чувствуешь себя единственной женщиной в мире, словно никаких других дочерей Евы никогда не рождалось на свет.

— Извини, не хотел будить, нестерпимо пожелал просто посмотреть на тебя, — прошелестел в тишине спальни завораживающий, глубокий голос.

— Когда не хотят будить, приходят днём, в гостиную и через дверь, — покосилась Аня на колышущиеся занавески, прикрывающие распахнутое окно.

— Дня долго ждать, дверь была заперта, а гостиная удручающе безлюдна, — дрогнули в улыбке мужские губы. — Напоминаю, что очень жду перемены твоего решения…

Он поднялся, склонился над замершей Аней, нежно провёл по её щеке кончиком пальца и заправил за ушко прядь распущенных волос.

— Доброго тебе утра, — прошептал магистр, шагнул к открытому окну, прыгнул и исчез в синеве неба.

Аня посмотрела ему вослед и пробормотала, решительно захлопывая окно:

— Подвал. Однозначно. Подземелье с засовом — определённо мой выбор спального места. Ни Василиск не выберется, ни Дьявол не проберётся! Магистр вдалеке, но живой, — лучше, чем близко, но каменный. Я хочу, чтобы ты жил долго и счастливо, Имран Дайм, поэтому клянусь держаться на максимальном расстоянии от тебя. Поаккуратнее там с преступниками: Василиск отныне заперт на замок и не прикроет твою спину.

— Уже на работе? Опять не ложились? Слухи идут, охота на сектантов прошла успешно, — вошёл в кабинет Борк, прерывая размышления начальства о невероятных событиях прошедшей ночи.

— Она была бы ещё успешнее, если бы названные негодяями маги-приспешники не были бы найдены мёртвыми в своих домах, — поморщился Ригорин. — Имран Дайм вновь оказался прав.

— Возможно, сам магистр и организовал своевременную утечку информации? — выдвинул версию заместитель Ригорина.

— Пару дней назад я бы первым делом рассмотрел такой вариант, — вздохнул Ригорин.

Когда его взгляды переменились? Неопасные Василиски, дружественные Дьяволы… Он прозревает или становится заложником тщательно подготовленной мистификации?

— Глава, Элвин Нойс очень просил вас зайти к нему в камеру. Вчера весь день требовал, чтобы с вами связались, толковал, вы с ним были приятелями в академии магии. Я велел ему передать, что вы отсутствуете в связи с важным делом и я сообщу вам о его просьбе встретиться позже. Вот сейчас сообщил, — невозмутимо подытожил Борк.

— Элвин? Сын проректора Нойса? Что он делает в камере? — удивился Ригорин, неохотно убирая улики, собранные с места преступления, в сейф и прикидывая, с чего начать рабочий день: с написания отчёта о ночных событиях или с доклада о них королю? Магистр хорошо устроился: расследованием руководит, а отчитываться отправляет его.

— Элвин Нойс обвиняется в укрывательстве вошедшей в силу полукровки и полностью признаёт свою вину, — сдержанно известил заместитель.

Ригорин застыл от изумления. Проректор Нойс был известен своими консервативными взглядами и нетерпимостью к простолюдинам, а его сын смиренно следовал по стопам отца. Вот уж кого Ригорин никогда не заподозрил бы в жалости к полукровкам, так это мага из рода Нойсов! В ответ на явное удивление начальства Борк пояснил ситуацию: